— Как это письмо уцелело? Ведь оно было в печке… частью уже обгорело?.. Право, для меня это загадка…
— Однако все случилось очень просто, — заметил отец. — Само собой разумеется, Шиманский по прочтении письма бросил его в печь, но само письмо по легкости осталось около дверок.
— Но кто же мог его откуда вынуть?
— Очевидно, прислуга, кухарка Марья.
— Ничего не понимаю!
— Я считал тебя более догадливым, — недовольным тоном проговорил отец. — Устроилось это так: момент вспышки письма был предупрежден появлением в кабинете Марьи с кочергой в руках. Сырые дрова плохо горят, естественно, надо помешать дрова в печке. Кажется, теперь понятно?
— Да, теперь мне ясно: Марья шпионила! Она, следовательно, состояла на службе у охранного отделения… Не так ли?
— Шиманский принадлежал к партии социал-демократов, и за ним был учрежден надзор, — пояснил мне отец.
— Прекрасно, — заметил я. — Где же подтверждение о готовности Шиманского на преступление?
— В дальнейшем поведении инженера, — сухо заметил отец. — После получения инкриминируемого письма Шиманский с лихорадочной поспешностью целыми днями занимался химическими опытами, покупая бертолетовую соль, азотную кислоту и другие вещества, входящие в состав взрывчатых снарядов; далее, три дня тому назад Шиманский купил небольшой, желтого цвета, ручной саквояж, и прислуга видела в замочную щель, как инженер положил туда какой-то круглый предмет, величиной с апельсин, от которого шли желтые шнуры… после чего запер саквояж на ключ.
— Почему же Шиманского не арестовали… чего же еще надо было ждать?
— Промахнулись! — с досадой в голосе ответил отец.
— Как, каким образом?
— Третьего дня Шиманский ушел в десять часов утра из дома, сказав, что возвратится не раньше двух часов; как только он вышел из подъезда, за ним стал следить агент; на углу Михайловского и Невского подошел к агенту его товарищ по службе и довольно громко сказал: «Это он, Шиманский». Последний, по-видимому, услышав сзади свою фамилию, догадался, что за ним следят по пятам… вот тут-то он и выкинул фортель!
— Какой? Это крайне интересно!
— Зайдя в магазин Чуркина, он вышел оттуда в новой поярковой шляпе, оставив котелок свой в лавке.
— Хитрость довольно прозрачная.
— Слушай дальше. От Чуркина Шиманский прямо пошел в булочную Филиппова и здесь, просидев с полчаса за стаканом кофе, он внезапно встал с места, оставив на столе свою шляпу, и направился в кабинет уединения.
— И больше не вернулся к столику?
— Да, очевидно, Шиманский через проходной двор вышел на Владимирскую улицу, тогда как его стерегли у выходов на Невский и Троицкий переулки и в самой булочной.
— Ловко надул, но ведь он вышел с голой головой. Как это-то не заметили?
— Нет, он вышел в фуражке, иначе его бы не пропустил дворник, дежуривший у ворот.
— Фуражка? Да откуда же она у него взялась? Неужели в самой булочной Шиманский на ходу ее украл?
— Нет, все это много проще случилось: Шиманский, как оказалось впоследствии, купил у Чуркина вместе с поярковой шляпой еще шелковую дорожную фуражку и последнюю спрятал на всякий, очевидно, случай, в карман. Этот случай скоро и представился.
— А саквояж?
— Увы! И он исчез с содержимым. Шиманский из булочной на лихаче заехал на свою квартиру и, отперев своим ключом дверь, прошел в кабинет, где, забрав свой саквояж, не тронул ничего из других вещей.
— И скрылся? Митькой звали!
— Да, скрылся бесследно, никакие розыски не могли обнаружить его настоящее местопребывание.
— А где же была кухарка Марья?
— Ушла в отделение с докладом о поведении ее питомца. — насмешливо досказал отец.
— Ты думаешь, Шиманский сядет в вагон на станции Бологое?
— Скорее, на одной из промежуточных станций. До Петербурга их немало!
— Неужели Шиманский решится пожертвовать и своею жизнью: взрывом снаряда он сам легко может быть убит или, в лучшем случае, тяжело ранен? Вот почему я думаю, что он скорее прибегнет к удару кинжала.
— Ты забываешь, что момент взрыва можно рассчитать довольно точно, если снаряд будет снабжен часовым механизмом; я ни минуты не сомневаюсь в предусмотрительности Шиманского; конечно, он не будет ставить свою жизнь на карту! Положить снаряд и спрыгнуть с поезда за несколько минут до взрыва — вот план злоумышленника! Хотя заранее нельзя этого утверждать — возможны вариации: пистолетный выстрел, удар кинжала… все в его распоряжении… Я об этом думал…
