Я попробовал и, как ни странно, уснул. Мой внутренний будильник прозвонил за минуту до назначенного мне срока. Одежду мне выдали. Мы с трудом отговорили миссис Ауслендер от приготовления ленча и уехали за пару минут до полудня.
За руль сел дядя Эм. Мне хотелось вести самому, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, но я еще недостаточно оправился, чтобы спорить. Мы сделали остановку в городке, где ночью я покупал виски и термос.
Шериф, чей офис располагался в здании суда, ушел на ленч, и мы в ожидании его тоже поели.
Держался он очень любезно. Я ответил на пару вопросов и подписал свои короткие показания.
— Ну как, Эд, готов поговорить? — спросил дядя Эм на пути в Чикаго.
— Да.
— Я знаю, что случилось после того, как вы зашли в воду. Теперь расскажи с того момента, как ты покинул офис вместе с Дороти. Все, что помнишь, все, о чем вы говорили.
Я вздохнул и начал свой долгий рассказ. Дядя Эм выслушал меня и произнес:
— Ну что ж, никаких упущений с твоей стороны я не вижу. Ты все делал правильно. Вот еще что: Дороти упомянула вчера, что утро провела с Реем Вернеке. Ты, случайно, не спрашивал, в какое время они разговоривали?
— Нет, а зачем?
— Это могло бы кое-что прояснить. Наш клиент позвонил нам в десять часов утра. Если бы Дороти подтвердила, что Рей в это время общался с ней и к телефону не подходил, мы были бы уверены, что звонил Стэнтон. Правда, мы и так считаем, что это был он, но исключить Вернеке тоже не помешало бы.
— Ты прав. Я дурак, что не подумал об этом.
— Значит, и я дурак, потому что подумал только теперь. Как твое самочувствие?
— Неплохо, — кивнул я, но потом решил проявить честность: — Физически все нормально, а морально — нет. Хочется залезть в щель и больше не вылезать.
— Давай остановимся и выпьем?
— Хорошо бы, но Луп уже близко — вернем сначала машину.
Так мы и сделали, а потом зашли в бар и выпили. Это помогло, но не очень.
— Одно совпадение я еще могу проглотить, а два нет, — заявил я. — Девушек убили. Наверное, я в этом не виноват, возможно, убийца слишком умен для меня — но если я его не поймаю, то завяжу с сыском и опять займусь карнавальным бизнесом.
— Как же, по-твоему, их убили?
— В одном случае у меня есть кое-какие догадки, а в другом — нет. Предпочитаю пока не оглашать свою туманную версию, если не возражаешь. — Я взглянул на часы. — Четверть четвертого — какие у нас планы?
— Я позвонил от Ауслендеров Фрэнку Бассету и договорился пообедать втроем. Встречаемся в половине седьмого в холле «Блэкстона», а потом я хотел бы повидаться с Моникой Райт. Вряд ли она уже что-то нарыла в первый рабочий день, но можно просто узнать, как у нее дела, и дать ей парочку указаний. Кроме того…
— Да?
— Я много почерпнул из отчета, который ты продиктовал, а Моника напечатала. Начал его анализировать, как только вернулся от Стэнтонов, и все еще сидел над ним, когда Ауслендеры позвонили. Может, сделаете вдобавок отчет о событиях прошлой ночи, если Моника не очень устала?
— Ладно, — без особого энтузиазма ответил я.
Писать и даже диктовать отчеты скучно, но польза от них большая, дядя Эм прав. Если составляешь отчет на свежую голову, то потом, перечитывая его, вспоминаешь разные мелочи, которые либо совпадают, либо расходятся с тем, что ты выяснил позднее. А если тебе приходится выступать в суде свидетелем, он весьма полезен для справок.
— Повторим? — спросил дядя Эм.
— Нет, спасибо. Значит, вечер у нас расписан, но до половины седьмого почти три часа — на что их употребим?
— Надо бы еще раз повидать Стэнтонов, однако на поездку в Роджерс-парк и обратно трех часов может и не хватить. А Эванстон, где живет бывший ухажер Салли, и того дальше. Что предлагаешь?
— Ключ от квартиры Салли у тебя, дядя Эм?
— Нет, но домовладелец, думаю, мне не откажет, если попрошу еще раз. Только я ведь там все прочесал уже, Эд.
— Вентиляционную шахту тоже смотрел?
— На подоконнике и внутри никаких следов — а если бы кто-то лазил по узкой шахте, куда ветер не задувает, без них бы не обошлось. Стену там давно не красили, она грязноватая. Я ее ногтем поцарапал, и на ней остались отметины.
