Таким образом, среди 116 бюллетеней, поданных за оппозиционные партии, оказалось 22 неверно учтенных, а среди 904 бюллетеней за ЕР — ни одного. Нетрудно подсчитать, что вероятность такого события, в предположении, что при изначальном подсчете все бюллетени учитывались одинаково тщательно и пересчет выполнен точно, составляет (116!*998!)/(94!*1020!), т.е. примерно 2,5 на 10 в минус 22-й степени. Российская избирательная система еще раз подтвердила, что для нее нет непреодолимых препятствий в теории вероятностей.
С.Шпилькин, независимый исследователь
Игровой подход к определению предела
87
Любому человеку, имевшему опыт столкновения с математическим анализом, известно: тяжело вначале — потом довольно легко. Кажется, даже медведя можно обучить дифференцировать по заданным правилам. Искать пределы на практике тоже можно наловчиться. А вот дать точное определение предела последовательности или функции да еще объяснить его может лишь один студент технического вуза из пяти (о старшеклассниках и говорить не приходится). Действительно, банальная сходимость последовательности x(n) к 5 формально выглядит как
∀ ε>0 ∃ N(ε): ∀ n>N x(n) — 5 < ε.
(Для людей, не ежедневно соприкасающихся с математическим анализом, привожу вариант определения на русском языке: «Для любого, возможно очень маленького, но положительного числа эпсилон всегда найдется номер, зависящий от этого эпсилон такой, что все члены последовательности с номерами больше этого отличаются от 5 менее чем на эпсилон».)
Возникает искушение говорить о предмете неформально. Например, определение вектора как «направленного отрезка» ненаучно, но на практике не приводит ни к каким бедам. Такой неформальный, разговорный подход к теме можно уподобить черному ходу в дом. Но в нашем случае черный ход (правдоподобные разговоры об «очень маленьких числах») ведет в другой дом. Напомним вкратце историю предмета, впрочем, хорошо известную специалистам.
Анализ бесконечно малых возник в головах Ньютона и Лейбница в XVII в. Эти два гения, не нуждаясь в формализации своих интуитивных озарений, делали верные умозаключения. Но даже великие математики того времени, полагаясь на интуитивное полупонимание предмета, совершали нелепые и комические ошибки. И лишь 200 лет спустя Коши и Адамар сочинили «язык е — А», на котором можно доказательно рассуждать о бесконечно малых. Так что неформальной альтернативы ему нет, и, если пропустить этот этап обучения, все здание матанализа будет лишено твердого фундамента, а все навыки студента сведутся к непонятным по сути обычаям и пассам.
Так что остается вдохнуть и выдохнуть — и все же одним учить определение предела, а другим — его (по возможности доходчиво) преподавать.
Есть предел последовательности, есть функции. Аргумент функции может стремиться к некоторому числу слева, справа или с обеих сторон, а может — к ±оо (плюс-минус бесконечности). Значение — к конечному или бесконечному пределу. Если различать +<» и -» (а формулы их различают), мы получим только в случае функций 15 конкретных определений предела. Понятно, что заучить их без понимания — непосильный труд. Они во многом однотипны; надо усвоить их внутреннюю логику.
Сложность для студента представляют три квантора, всегда идущие в одном порядке:
∀… ∃… ∀… (для любого ... существует ... для любого)
Возникает естественная идея: а что если исходить не из содержания каждого отдельного квантора, а из самой идеи их чередования? Пусть их будет вообще много:
∀… ∃…∀… ∃…∀… ∃…∀… ∃…∀… ∃…∀… ∃…∀… ∃…
На что это похоже?
Представим себе игру на двоих типа шахмат (чередование ходов), но для простоты — без возможности ничейного исхода. То есть неминуем мат белым (МБ) или мат черным (МЧ). Тогда нетрудно заметить, что из данной позиции мат черным в три хода записывается такой формулой (где б(к); ч(к) — соответственно к-е ходы белых и черных):
∃ б(1) ∀ ч(1) ∃б(2) ∀ ч(2) ∃б(3) МЧ
(Опять по-русски: Есть такой первый ход белых, что на любой ответ черных найдется — естественно, не универсальный, а зависящий от этого ответа второй ход белых, такой, что на любой ответ черных третьим ходом — белые ставят мат.)
