Мирный договор не заключён, формально мы все еще в состоянии войны. И чтобы на горизонте снова не замаячила война, нашим властям стоит озаботиться реальным и скорым перевооружением и усилением дальневосточных войск, а не переодеванием их в кители-балахоны «от кутюр». Следует помнить, что на Дальнем Востоке у нас не только недруги, но и мощные союзники – великий Китай, например. У Японии есть территориальные претензии и к Китаю, только разевать рот на могучего соседа они не решаются. Не следует забывать и пословицу, что старый друг лучше новых двух. А старыми, проверенными друзьями, спаянными совместной борьбой с японскими милитаристами и их союзниками, являются Монголия и КНДР, Камбоджа и Вьетнам. С ними следует развивать торговлю и военные связи, а не демонстрировать необоснованный снобизм и скепсис по поводу выбранных этими народами путей социально-экономического развития. Тем более что темпы роста их ВВП остаются для нас мечтой.
Россия впервые за последние годы научилась жёстко ставить японских реваншистов с их надуманным территориальным шантажом на место, бросив на стол мировой геополитики козырную карту. Но великий дальневосточный пасьянс все еще раскладывается, посмотрим, какими будут новые ходы старых игроков.
Постигшие Японию природная и ядерная катастрофы, добрососедские заявления России и действенная гуманитарная помощь, казалось, должны были поумерить пыл политиков, заставить хоть в беде протянуть северному соседу руку дружбы. Но нет, опять слышим гнусные обвинения по поводу визита очередного высокопоставленного российского чиновника на Курильские острова…
Константин Ерофеев
Осенью 1996 года я в качестве журналиста проехался по южным районам Таджикистана, где в 1992 году бушевала гражданская война, по местам боёв.
Опора «юрчиков», сражавшихся против исламистов, - таджики, выходцы из Кулябской области. Однако среди их интернационального ополчения было много узбеков и русских. На их стороне воевали и афганцы, бывшие сторонники Наджибуллы. «Вовчики» (от искажённого слова «ваххабиты») опирались на переселенцев из Каратегинской зоны районов, к востоку от Душанбе. На той стороне тоже воевали афганские исламисты, но встречались и русские. В ходе поездки меня постоянно возникали вопросы. Чем таджикские исламисты отличаются от прочих таджиков? Может быть там, в Каратегинских горах, особо дикий народ или имеет место какой-то изощрённый, махровый мусульманский фанатизм? И почему среди исламистов встречались и русские? Мне объяснили:
«В Аллаха они верят, как и все мы, в мечеть ходили отнюдь не больше. Бороду (характерный признак исламских фундаменталистов) кто-то из «вовчиков» носил, кто-то нет. Свинину у нас в Таджикистане выращивать не принято, но дикого кабана, которого можно подстрелить в горах, они ели, и с большим удовольствием.
Что касается водки? – тут мой собеседник аж поперхнулся от изумившего его вопроса, - то как же «вовчики» могли её не пить? У нас все её пьют, и «вовчики» не исключение. Более того, даже в атаку на нас они всегда шли «под мухой», хотя. кто-то, может быть, предпочитал анашу, но большая часть для храбрости пила именно водку.
Что касается русских, то тут всё просто. Представь, ты живёшь на улице и все твои соседи - из Каратегинской зоны. Вдруг они прибегают, кричат: «Наших бьют!» - и дают тебе в руки автомат».
Всё это оставило меня в глубочайшем убеждении, что исламизм имеет мало отношения к религиозной вере, чтению Корана, а представляет собой организационно-политическую схему, внедряемую из-за рубежа.
Привожу перевод телеобращения француза, воюющего в Сирии джихадиста, и его брата (оба типичные белобрысые европейцы), которое многое даёт для понимания психологии исламистов:
Я ваш брат, меня теперь зовут Абу Абд аль-Рахман, я француз. Французами являются и мой отец, и моя мать. Они атеисты и не исповедуют никакой религии. Спасибо Аллаху, он направил меня, и я принял ислам три года назад. Цель этого видео - побудить вас, о братья, присоединиться к нам на той земле, которую благословил Аллах, – в Сирии.
