Молчание.
С т. с т у д е н т. У него голова болит.
Бледный, но уже причесанный, выходит Тенор и молча здоровается.
Д и н а. Вы нездоровы, Александр Александрович?
Молчание.
Т е н о р. Нет, здоров. Они шутят.
С т. с т у д е н т. Александр Александрович действительно не совсем здоров.
Д и н а. Я вижу… Как вы хорошо устроились, Петр Кузьмич, – вы не скучаете по вашей Сибири? Это ваши лекции? Какой прилежный – учитесь. Онуфрий Николаевич, он читает лекции. Однако мне надо идти, я совсем и забыла, что меня ждет извозчик. Где же пальто? Это все вы, Петр Кузьмич, с вашим гостеприимством.
О н у ф р и й. Посидите, Дина, куда торопиться. Сегодня ужасный холод. А извозчика вашего мы отпустим. Верно, дядя?
Д и н а. Вы думаете, что на извозчике холоднее?
О н у ф р и й. Неизмеримо! (Берет Старого Студента под руку.) Да пойдем, дядя, что стал!
С т. с т у д е н т (упираясь). Вы меня извините, Дина, если я на несколько минут…
Д и н а. Пожалуйста.
О н у ф р и й. Ну, идем, идем. Стамескина, кстати, проведаем, да я еще тебе свеженький анекдот из римской жизни расскажу. Когда Тарквиний Гордый… (Уходя, тихо.) Нельзя так, дядя, а то и лохмач этот будет над тобой смеяться. Дневник, лирика, эка куда ты забрался!..
Дина и Тенор. (одни). Молчание.
Д и н а. Я все понимаю, Александр Александрович.
Т е н о р. Тем лучше.
Д и н а. Вы давно здесь прячетесь?
Т е н о р. Со вчерашнего, кажется, вечера… Да – со вчерашнего вечера.
Д и и а. И все лежите… там?
Т е н о р. Да, преимущественно. Немного и хожу.
Д и н а. И когда я пришла, вы продолжали лежать? И когда услыхали мой голос, продолжали оставаться там? Вы подумали, Александр Александрович, в какое положение перед этими господами вы ставите меня? Вы подумали, в какое положение вы ставили меня вчера, когда на собрании говорили: Тенор трус, Тенор прячется, а я должна была лгать, что вы больны?
Т е н о р. Самолюбие, Дина?
Д и н а. Да, самолюбие, которого, к сожалению, у вас нет. Прятаться от меня, здесь за перегородкой, на чужой постели, сдерживать дыхание, чтобы не услыхали. (Смеется.) Вчера при голосовании смеялись, что Тенор и здесь бережет свой голос, – теперь я понимаю, что это значит. (Презрительно.) Подайте мне пальто.
Т е н о р. Я избегал объяснения, Дина, – знал, что сейчас оно ни к чему не приведет, но если вы хотите… Я на сходку не пойду.
Д и и а. А? Мне казалось, что вы пойдете.
Т е н о р. Нет, не пойду. Вы знаете, Дина, что ради таланта я превратил свою жизнь в тюрьму?
Д и н а. Знаю.
Т е н о р. Что я создал для себя режим хуже арестантского режима? Ха-ха-ха, что такое арестант? Я был несвободнее арестанта. И я не хочу для какой-то вздорной истории, в которой не вижу смысла, – я не хочу жертвовать своим талантом.
Д и и а. А мне всегда казалось, что талант – это свобода. И мне… непонятен талант, для развития которого необходимы арестантские роты.
Т е н о р. Я всегда знал, что ты не любишь меня. Только самолюбие и ни на йоту ни жалости, ни понимания. Ты не любишь меня.
Д и н а. Кажется… вы правы.
Т е н о р. Ты сама должна была сказать мне: «Не ходи. Им нечего терять, а твоя жизнь, твой талант нужен для них же».
Д и н а. Да? Так вот как. А мне казалось, что есть минуты, когда все мы должны идти рядом, даже и таланты. Как вы думаете, Александр Александрович?
Т е н о р. Это говорит Стамескин! Ты повторяешь слова Стамескина, Дина! Ха-ха-ха!
Д и н а. (вставая). Нет, это говорю я! А Стамескин говорит другое – что вы трус и карьерист.
Молчание.
Т е н о р. И ты не ударила его, Дина?
Д и н а. Нет, за что ж? Я с ним согласна.
Молчание.
Т е н о р. Прикажете подать пальто?
Д и н а. Пожалуйста. Нет, не трудитесь, ботики я сама надену.
В двери стучат.
Д и н а. Войдите! А, Петр Кузьмич! А я ухожу.
С т. с т у д е н т. Не смею удерживать.
Д и н а. Как у вас мило! Благодарю вас, Онуфрий Николаевич, да, это моя муфта. Очень мило! Это ваша спальня?
Т е н о р. Да. Тут спит наш старик. (Неуверенно хохочет.) Ха-ха-ха!
О н у ф р и й. Эка развеселился наш Тенор.
Д и н а (весело). Я ему сказала, что он трус и карьерист, и он не может прийти в себя от радости. Прощайте!
Быстро выходит, Старый Студент поспешно накидывает пальто и устремляется за нею.
