— Но если она у них…
— Они у себя не мою любовь хранят, — усмехнулся Гарри. — Я точно не знаю, что именно — скорее всего, талисманы для ее управления, что-то в этом роде.
Он замолчал, и молчание повисло между ними, как тяжелый ком. Эльза, совершенно по-гермионски прижимая пальцы к губам, во все глаза смотрела на Гарри. Джеральд, стиснув зубы, напряженно размышлял.
— Мы можем чем-то помочь?
— Да. Я за этим, собственно, и пришел. Очень нужна ее фотография.
— У вас разве нет? — удивилась Эльза. — Ох, простите, нашла, о чем спрашивать!
— Есть. Какие-то она мне дарила, другие я выпросил у Колина Криви. Не подходят.
— А какой она должна быть?
— Если бы я знал! — с отчаяньем сказал Гарри. — Я почти ничего не знаю! Не знаю даже, почему те не подходят, просто смотрю и вижу — не то!
— В ее комнате лежит целая коробка, — Эльза встала. — Я принесу.
Она пошла к лестнице, включив по дороге свет. Гарри заморгал, проводил ее взглядом и повернулся к Джеральду, когда тот спросил:
— Гарри, а все же… что там? Да, я понимаю, что все очень смутно, но все-таки — можете хоть что-то сказать?
— Попробую, — Гарри сжал пальцами подбородок, — хотя лучше потом, чуть погодя, мне надо подобрать слова. Да, имейте в виду — это все о волшебниках. Никто не знает, куда уходят маглы.
— Почему?
— Наверное, не интересовались.
— Так что — загробные миры, что ли, разные для нас и для вас?
Эльза вернулась с коробкой и опять уселась рядом с мужем.
— Спасибо, — Гарри придвинул к себе коробку. — Да, разные. Будь Гермиона обычной маглой, не было бы никакой надежды, но она была волшебницей. Она просто обязана быть там! — воскликнул он, чувствуя, как горло снова сжимается от страха и неуверенности.
— Смелее, Гарри! Может, еще рюмочку?
Гарри с благодарностью посмотрел на него и улыбнулся:
— Нет, спасибо! Разве что мне станет совсем плохо.
Он начал доставать пачки фотографий.
— А вот Снейп, — продолжил Джеральд, — выпил три рюмки. Правда, третья далась ему с трудом.
— Так то Снейп…
Улыбнувшись — шутливый тон Джеральда и правда бодрил — он стал перебирать фотографии. Сначала шли обычные, магловские — ребенок в коляске, малышка на велосипедике, девочка пяти-шести лет на карусельной лошадке — в ней уже можно было узнать Гермиону. «Какая маленькая!» Спохватившись, отложил их все в сторону и взялся за волшебные.
Джеральд и Эльза напряженно следили за растущей на столе кучкой, за мрачнеющим лицом Гарри. Надежда, принесенная им, уже еле мерцала, как огонек догорающей свечи. И когда Гарри, положив на стол последнюю фотографию, обессилено откинулся в кресле и прикрыл глаза, от огонька уже оставался тлеющий уголек.
Гарри вдруг встал, потянулся. Под ногой хрустнуло стекло. Глянув вниз, увидел осколки разбитой рюмки, достал палочку и произнес: «Вингардиум левиосса! Репаро!» Осколки мерцающим роем взлетели в воздух, соединились, и рюмка, целая и невредимая, аккуратно встала на стол.
— Что-то я пропустил, — почти шепотом сказал Гарри. — Что-то пропустил…
Он снова сел, провел над снимками сначала палочкой, отчего кучка волшебных фотографий мягко засияла, потом, переложив палочку в левую руку, вытянул над ними ладонь. Грейнджеры заворожено смотрели на него. Впервые после смерти Гермионы они видели волшебника за работой. Рука Гарри зависла над отложенными в сторону обычными фотографиями; вдруг, положив палочку на колени, он схватил их и начал перебирать, на секунду впиваясь взглядом в каждую из них.
А потом, положив последнюю на стол, снова откинулся в кресле.
— Тоже не подходят? — хрипло спросил Джеральд.
— Нет, — Гарри открыл глаза и встретил его взгляд. — Гермиона здесь слишком маленькая, не та, которую я знал. Но я понял. Волшебные не годятся, фотомагия мешает. Мистер Грейнджер, — он подался вперед, — нет ли у вас обычной, неволшебной фотографии, сделанной недавно?
Джеральд и Эльза переглянулись.
— Есть такая! — отрывисто сказала Эльза. — Года два назад — подойдет?
— Подойдет! Где она?
— В комнате Гермионы. Я не могла ее принести, она приклеена к стене. Это большой постер…
— Большой? Насколько? Она там в полный рост? — Гарри вскочил на ноги.
