Грюм долго смотрел на нее.
— Знаете, — сказал он наконец, — мы хотели принять вас в Орден.
— А теперь больше не хотите? — с вызовом спросила Джинни.
— Теперь уже не имеет никакого значения, хотим мы этого или нет, — Грюм усмехнулся. — Вы просто должны вступить в Орден.
— Должны?!
— Если вы и правда не хотите, чтобы он выродился, чтобы он превратился в еще одно Министерство — да! Должны!
Перси вздрогнул и побледнел.
— И кто-то… — Грюм помолчал. — Кто-то должен его возглавить! — он поднял ладонь, пресекая возможные возражения. — Дамблдор? А он сам сказал, что Орденом должен руководить человек, потому что только живой по-настоящему понимает живых.
Гарри стало малость нехорошо еще до того, как на нем скрестились все взгляды. Хотел Грюм этого или нет, но в тот момент, когда он произнес: «Кто-то должен его возглавить!», его Волшебный Глаз прекратил свое бесконечное вращение и остановился на нем. А когда прозвучали слова «…только живой по-настоящему понимает живых», вслед за Волшебным повернулся и обычный глаз.
Все молчали. Зачем слова, когда все ясно?
— У тебя есть время, чтобы решить! — заверил его Грюм. — Все равно ты пока еще…
— …слишком молод? — с усмешкой закончил за него Гарри. «Зря я так» — мелькнуло запоздалое раскаяние, поскольку Грюм явно растерялся и расстроился; он поспешил добавить:
— Я подумаю и скажу. Может быть… — он замолчал, пытаясь поймать какую-ту мысль, — даже сегодня.
— Э… — сказал вдруг Перси, и все повернулись к нему. — Э… если никто не возражает… Я хотел сказать кое-что Гарри… с глазу на глаз.
На него смотрели с недоумением. Мало того, что он, в его нынешнем положении, вдруг заговорил, так еще и исполненным важности начальственным тоном! Перси еще сделал странное движение — будто хотел изо всех сил хлопнуть ладонью по столу, но в последний момент то ли испугался, то ли сразу вспомнил, где он находится и почему.
— Как всегда, — заметила Джинни. — Не вовремя и не к месту!
— Особенно если тебе нечего сказать, сынок! — добавил мистер Уизли.
— У меня есть что сказать!
— Почему бы тогда не при всех?
— Потому что… Гарри, я тебя очень прошу! — лицо Перси приобрело почти помидорный оттенок, и «просьба» прозвучала, как приказ. Он достал палочку, бросил ее на стол: — Вот! Если боишься, что я тебе что-то сделаю…
— Да ничего ты мне не сделаешь! — с удивлением рассмеялся Гарри. — Забирай ее и… ладно! — вдруг решил он. — Пойдем.
Он встал и пошел к двери; оглянулся. Перси в нерешительности потоптался у стола, потянулся было к палочке. Джинни решительно забрала ее и посмотрела на него со знакомым прищуром. Перси отшатнулся и инстинктивно поднял руку к лицу.
— Понял, да? — тихо и с угрозой сказала ему сестра. — Мы лучше Гарри знаем, что ты такое. Здесь тебе никто не доверяет, и не надейся!
— Джинни, пожалуйста… — попросила Пенелопа. — Зря ты так, он не злодей, он…
— Он дурак, — безжалостно закончила Джинни. — Дурак хуже злодея. Мне кое-что про тебя рассказали, Перси! В Ирландии ты пытался наложить на Симуса «Империо», Непростительное Заклятие! Твое счастье, что Симус умеет ему противостоять! И что он счел это неудачной шуткой!
— Мне разрешили! — закричал Перси. — Я всего лишь хотел привлечь его к делу!
— Ах, разрешили?! Кто? Амбридж, да?
Перси смотрел на сестру так, будто хотел испепелить ее взглядом, и чуть не подскочил, когда в наступившем молчании от двери раздался холодный голос Гарри:
— Мне еще долго тебя ждать? Или ты раздумал?
— Да… Да, Гарри, сейчас…
— Подожди, — приказала Джинни, наставив на него палочку. — Акцио!
От силы заклинания Перси чуть не упал. Раздался треск рвущейся ткани и Джинни ловко поймала вылетевшую из его внутреннего кармана палочку.
— Сейчас многие ходят с двумя палочками, — невозмутимо заметила она. — Ладно, иди.
Сжав кулаки, Перси резко повернулся и пошел к двери. Поймав тем временем встревоженный взгляд Рона, Гарри показал на свое ухо и нарисовал в воздухе кружок. Рон высоко поднял брови, засмеялся и кивнул.
Выйдя на крыльцо, Гарри прислонился к перилам. На него уже наваливалась усталость. «Ну и денек!» Он равнодушно глянул на Перси, который быстро закрыл за собой дверь и подошел, и отвернулся. Горизонт уже наливался светом, было прохладно — прохладно и приятно. Он улыбнулся, прикрыл глаза, думая о друзьях в доме — и с тихим звоном вокруг него вспыхнула серебристая нить. Перси попятился.
