Перси из красного снова стал зеленым — прямо как светофор.
— Гарри… — начал он, — можно тебя…
Его прервал скрип двери. Все оглянулись — это вошел Грюм.
— Нашел что-нибудь? — взволнованно спросила миссис Уизли.
— Много и ничего, — проворчал старый мракоборец и направился к угловому дивану. Чарли и Билл подвинулись, освобождая ему место.
Краем глаза Гарри заметил, что Перси опять надулся и уставился в стол. Значит, не Грюма он боялся, не из-за него отказывался выйти… Джинни была права.
По дороге Грюм прихватил со стола многоэтажный бутерброд и по привычке обнюхал тем, что оставалось от его носа. Миссис Уизли на секунду нахмурилась — Грюм ведь знал, что в «Норе» его точно никто не отравит, и все-таки оставался верен своей вечной подозрительности! Тот тем временем с кряхтением опустился на диван и вытянул деревянную ногу.
— Следов там много, — сказал он и откусил от бутерброда, отчего его голос зазвучал невнятно, — очень много… Можно восстановить всю картину нападения. И еще я нашел вот что…
Он поднял что-то вроде медальона — восьмигранную пластинку из потускневшего серебра, с которой свисали два обрывка тонкой цепочки. Луна привстала, широко раскрыв глаза. Грюм внимательно посмотрел на нее:
— Вам эта штука знакома?
Луна помотала головой.
— Она была у того типа, который меня схватил, — пояснила она. — Когда я его ранила и освободилась от захвата, я зацепила эту цепочку, она и порвалась. Я тогда почувствовала… что-то очень нехорошее.
— Еще бы! — усмехнулся Грюм, пряча медальон. — Я давно знаю эту штуку — она принадлежала Антонину Долохову. Главная составляющая его знаменитого проклятия! Чем, кстати, вы его ранили?
Достав сай из рукава, Луна подошла к нему. Грюм внимательно рассмотрел клинок. Спросил:
— В каком месте вы его ткнули? И насколько глубоко? Если можете вспомнить, конечно…
Луна молча ткнула себя пальцем в бок, потом показала на клинок — примерно в одной трети от кончика. Грюм поднял брови и с уважением посмотрел на нее:
— Вы это так точно запомнили?
Девочка кивнула.
— Спасибо, — мракоборец откинулся на спинку дивана и с некоторым разочарованием добавил: — Значит, он жив. Долохов. Если только на вашем клинке нет каких-нибудь заклятий.
— Он магический, — объяснила Луна, не поняв его вопроса. — Он может быть один, а может и много, — в доказательство она свела и развела руки, и в них оказались два сая. — А может и преображаться в другое оружие.
Она продемонстрировала — сай обернулся короткой железной дубинкой с гардой, которая с одной стороны изгибалась лепестком параллельно тупому железному бруску.
— Это называется «дзютте», — сказала Луна. — Им можно отбивать удары и сломать клинок противника.
— Занятная штука, — разочарованным голосом отметил Грюм, — но я не об этом спрашивал. Я имел в виду разрушительные и убийственные заклятия, которые можно наложить на холодное оружие. Их не было?
— Нет! — отрезала Луна, спрятала сай в рукав и пошла на свое место.
— Значит, он жив… — со вздохом сказал ей вслед Грюм. — Жаль, очень жаль… Мисс Лавгуд, на войне нет места гуманизму.
— Я не знала, кто он! — резко возразила Луна. — Он меня держал так, что я не видела его лица, и к тому же был в капюшоне. Если бы я его узнала, я бы проткнула его насквозь — он пытал родителей Невилла!
Грюм некоторое время смотрел на нее, и искалеченный рот сложился в подобие улыбки.
— Не обижайтесь на старика, мисс Лавгуд, — с какой-то неожиданной усталостью сказал он; Луна подняла на него взгляд и заморгала. — Я еще не привык к тому, что вы можете позволить себе эту роскошь — быть справедливыми…
— Не надо, мистер Грюм! — резко повернулся к нему Билл.
Некоторое время они смотрели друг на друга — двое мужчин с настолько обезображенными лицами, что как-то и не вспоминалось, что один из них очень стар, а второй очень молод.
— Если считать справедливость роскошью, то… — Билл помолчал, подбирая слова. — Ну что далеко ходить за примерами? Посмотрите на Скриджмера, вспомните Барти Крауча!
— Посмотрите на Министерство, — неожиданно, с незнакомыми жесткими нотками вставила Гермиона. — Если Орден Феникса станет таким же, тогда зачем он вообще будет нужен?
