Покусывая губы, Перси с ожиданием смотрел на него.
— Допустим, — хмыкнул Гарри. — А оно мне надо?
— Значит, ты отказываешься…
— Я еще ничего не решил.
Перси словно и не расслышал.
— Отказываешься… — хрипло и невнятно повторил он, повернулся спиной и медленно направился к входной двери. — Отказываешься… Считаешь себя выше политики, да? Я думал, ты умнее моего дражайшего папаши.
Он вдруг резко повернулся, лицо у него дергалось.
— Ты не представляешь, что сейчас творится, Гарри! — голос у него срывался. — Если ты не согласишься, это будет очень безответственно!
— О чем ты?
— Неважно! Неважно! Прости, но я должен тебя заставить!
Перси поднял руку — руку с палочкой.
— Им…пе…
…И время опять растянулось, секунды становились длинными и медлительными, а воздух — густым, как тягучий сироп. Гарри не торопясь шагнул вперед и в сторону, уходя с линии выстрела, протянул руку и отобрал у Перси палочку.
Дверь с треском распахнулась, на крыльцо вылетели Рон и Джинни с палочками наготове, но их помощь не понадобилась. Перси стоял на коленях, согнувшись и с искаженным от боли лицом; Гарри держал его за руку, завернутую за спину, и с удивлением разглядывал отнятую палочку:
— У него их было три!
Следом выскочил мистер Уизли с белым лицом. Ни слова не говоря, он отодвинул Гарри, схватил Перси за многострадальный шиворот и под звук рвущейся ткани поставил на ноги.
В гостиной все были на ногах, и все держали палочки, а миссис Уизли — массивную скалку, которой очень выразительно похлопывала по ладони. Перси, бледный и ошарашенный, вертел головой.
— Гарри… — прохрипел он. — Ну, теперь ты видишь? Они подслушивали!
— Я знаю.
— Знаешь?!!
Гарри показал на свое ухо, нарисовал пальцем кружок и направился к своему стулу.
— Теперь понял? — спросил он и обратился к Рону: — А что ты хотел объяснить?
— Да тут все просто, — ответил тот и вернулся на свое место; все понемногу снова рассаживались вокруг стола. — Мы поняли это сразу, как только начали слушать вас. Если мы не хотим, чтобы нас кто-то слышал…
— …и особенно если мы его не любым, — неожиданно вставила Луна. Рон с удивлением посмотрел на нее и широко улыбнулся.
— Да! Так вот, он нас слышать не будет. А друг друга мы будем слышать, даже если не говорить вслух, а только шевелить губами.
— Здорово! — восхитился Гарри.
— И очень важно, — серьезно заметила Гермиона.
— Да, — согласился мистер Уизли, — но об этом потом. Итак, сынок… Аластор, у тебя вроде должен быть веритасерум?
— Всегда, — усмехнулся Грюм и полез в карман мантии.
Перси бросил испуганный взгляд на Пенелопу.
— Нет! — хрипло сказал он. — Я не буду пить эту гадость!
— Да не беспокойся, — с отвращением сказал мистер Уизли, правильно истолковав его взгляд, — никто не будет спрашивать про твои личные дела. Молли, будь добра, чашку чая. Сынок, ты нам сейчас выложишь все, что подвинуло тебя на эту дикую выходку. Сегодня… вчера, вернее, — поправился он, глянув на окно, — произошло целых два нападения, и я хочу знать, какое отношение имеешь к этому ты!
— Вряд ли, — с сомнением заметила Гермиона, — раз он сюда явился…
— Я даже не знаю, о чем идет речь, папа!
— Мы тут всю ночь об этом говорили.
— Я, если помнишь, сидел в спальне! И у меня нет привычки подслушивать!
Кое-кто хмыкнул.
— Три капли тебя не отравят, — заметил Грюм, достав небольшой флакон.
— Подождите, — вмешалась вдруг Гермиона, и все повернулись к ней. — Вам решать, конечно, но… трех не надо, достаточно будет одной.
— Стандартная доза — три капли, мисс Грейнджер! — удивился Грюм. — Почему вы думаете, что хватит одной?
— Потому что… — Гермиона говорила медленно, тщательно взвешивая слова. — Я однажды задалась вопросом: «Почему именно три капли?» и решила поискать в библиотеке. Я нашла там оригинальную книгу Парацельса, который первый и создал веритасерум. Вот что он пишет в главе «Три шага к истине»: «С одной капли человек делается способным не лгать себе. С двух — перестает лгать другим. Три капли лишают его воли к утаиванию». Мистер Грюм, мистер Уизли… у Перси и так осталось слишком мало воли. Амбридж хорошо поработала над ним. Что бы он ни натворил, мне не хочется, чтобы он окончательно сломался. В конце концов, хватило на то воли у него, чтобы вернуться… пускай и с помощью Пенни!
