— Авада…
…Что-то произошло. Голос стал ниже, крик медленней, гласные странно растягивались:
— …Ке-е-е… да-а-а... вра-а-а!
Воздух почему-то уплотнялся, меч и руки вязли в нем — ощущение было, как при движении под водой во время второго испытания Турнира. Преодолевая сопротивление, клинок мягко плыл над Гермионой, которая уже лежала на плитах и с какой-то странной медлительностью откатывалась в сторону. Нить Круга наливалась светом, утолщалась; клинок, рассекающий плотный воздух, пронизывала дрожь. Гарри явственно ощущал, как Круг и меч наполняются жизнью, готовясь встретить сорвавшуюся с вражеской палочки зеленую смерть; а та уже стекала с ее кончика, яркая зеленая игла неспешно удлинялась и указывала на Гермиону… вернее, на то место, где она стояла секунду назад. Клинок Экскалибура уже вышел за пределы Круга, и Гарри слышал его, слышал, как смеется в мече проснувшаяся неистовая жизнь, подтрунивая над медлительным Кругом. Где-то глубоко в себе Гарри слышал шепот:
«Стояли двое у ручья, у горного ручья, гадали двое — чья возьмет? А может быть — ничья?..» (Олди)
Кончик зеленой иглы был уже очень близок, воздух вокруг него кипел; Гарри повернул клинок плашмя.
«Мне снился сон. Спроси — о чем? Отвечу — ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был твоим мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем, водою и огнем...» (Олди, с изменениями).
Клинок встретился со смертельным лучом и целиком поглотил. Меч дрожал от колоссального напряжения, Гарри с трудом удерживал его. Зеленый свет окутал лезвие, пытаясь через рукоять пробиться в державшие ее руки, Экскалибур сопротивлялся и просил о помощи, Гарри напрягал всю свою волю, вместе с ним удерживая в клинке смертельную энергию. Вдруг перед глазами возникла недавняя картина: как Оливандер стряхнул с меча Гермионы искристые кольца. Он наставил меч на противника и встряхнул, воспроизведя это движение. Казалось, меч вздохнул с облегчением. Сжавшись в зеленый комок, свет смертельного заклинания сорвался с клинка, метнулся назад и сбил с ног зловещую фигуру на ступеньках.
Оглушенный, ошеломленный, Гарри опустил меч и бездумно смотрел на катящегося по ступенькам мертвого врага. Он не сразу понял, что время снова возобновило свой обычный ход. Спеленатое черной мантией тело достигло тротуара и замерло.
Одним движением Гермиона встала на ноги, подошла. Взяла его за локоть.
— Он хотел убить тебя, — прошептал Гарри. — Зачем?
— Кто? — спросил из пустоты голос Рона. — Что у вас было, Гарри? На вас напали? Гермиона…
— Я в порядке, — быстро сказала она. — Увернулась, а Гарри прикончил его. И больше вроде никого нет… хотя Круг еще светится.
Она начала озираться.
— Наверное, потому что мы держим связь, — отозвался Рон. — Мы скоро будем, Луна распутывает чары…
Серебристая нить внезапно вспыхнула снова; Гарри и Гермиона одновременно отодвинулись друг от друга, встали в боевых стойках и чуть не зажмурились от ярко-красных вспышек, наткнувшихся на невидимую преграду и рассыпавшихся искрами. С легким опозданием до них донесся разноголосый крик:
— Остолбеней!.. Остолбеней!..
— Что такое?!
Всмотревшись в бегущих к ним людей, Гермиона опустила меч и выпрямилась:
— Все в порядке, Рон. Это мракоборцы. Патруль.
— И где они только были? — проворчал Гарри, пряча Экскалибур в ножны.
— Не двигаться! — крикнул кто-то из бегущих. — Стоять на месте!
Они подчинились, Гермиона тоже убрала меч. Появление патрульных вызвало смешанные чувства — раздражение с облегчением. И облегчения было все же больше — несмотря на то, что мракоборцы, с мрачными лицами и палочками наготове, окружили их. Капитан патруля молча кивнул на труп в подножии лестницы, и после того, как двое из группы направились туда, спросил:
— Кто-то применил Непростительное заклятие. Вы?
— Он, — возразил Гарри, показав на тело.
— Да, но мертв-то он! — с усмешкой парировал капитан и вдруг осекся. — Гарри Поттер?!
— Совершенно верно! — сердито вмешалась Гермиона. — Этот человек пытался убить меня! Это законная самооборона, капитан!
— Люмос! — приказал мракоборец, подняв палочку.
