«Я сначала недоумевал: откуда у сына фельдшера, человека, не имеющего военного образования, такие познания в области военной стратегии и тактики? — записал в своих воспоминаниях Федор Петров. — Рассказывая нам о боевых действиях, он делал обзор так интересно и глубоко, что его можно было слушать часами. Потом нам стало ясно: военные знания М. В. Фрунзе постоянно черпал из книг и закреплял их, обучая рабочие боевые дружины в годы первой русской революции».
Ссыльные создали хор, но пели в нем без оглядки по сторонам. Фрунзе чаще других бывал запевалой — приятен был его тенорок мягкого лирического тембра. Но пока над прибайкальским селом плыли «Хаз Булат», «Коробочка» или романс Прозоровского «Степь да степь кругом», это не вызывало беспокойства урядника, священника и кулаков. А когда гремели в хоре «Вихри враждебные веют над нами», местным администраторам и духовным наставникам хотелось взяться за перо и настрочить очередной донос.
Да и стихи Фрунзе, самими ссыльными положенные на музыку, открыто ходили по рукам и вызывали озлобление сельских властей:
Свобода, Свобода! Одно только слово,
Но как оно душу и тело живит!
Ведь там человеком стану я снова,
Снова мой челн по волнам побежит.
Станет он реять и гордо и смело,
Птицей носиться по бурным волнам,
Быть может, погибнет? Какое мне дело —
Смерти ль бояться отважным пловцам!..
И библиотекарь колонии Семен Султаньянц неосторожно держал запрещенные книги в двух самодельных шкафах. И выдавал на руки крестьянам такие арестованные иркутские издания, как «Сибирский журнал» и «Сибирское обозрение».
27 мая 1915 года прибыл в Манзурку помощник начальника губернского жандармского управления по Киренскому и Верхоленскому уездам ротмистр Белавин. Он оказался человеком мягкотелым и ограничился тем, что припугнул ссыльных возможными репрессиями.
Жандармы в Иркутске не одобрили его действий и послали 31 июля держиморду Константинова «для окончательной ликвидации всех причастных к делу лиц».
Иосиф Гамбург и Федор Петров, возвращаясь из столовой коммунаров, узнали о приезде ротмистра Константинова и пробежали по селу, предупреждая ссыльных об опасности. Кое-кто успел спрятать или уничтожить литературу, как-то замести следы.
А Фрунзе не было: он ездил в гости к Николаю Андреевичу Жиделеву, который с думской скамьи из Таврического дворца был отправлен в Качуг. Долго говорили об Иваново-Вознесенске, о Шуе, Владимире, и Фрунзе узнал удручившую его новость: во Владимирском централе умер от чахотки дорогой его друг и ученик Павел Гусев.
И когда ночью сунулся к нему с обыском ротмистр Константинов, Михаил Васильевич не успел ликвидировать все документы и на глазах у жандарма разорвал в клочки устав манзурской организации большевиков.
Константинов забрал четырнадцать человек, в том числе Михаила Фрунзе, Федора Петрова, Иосифа Гамбурга.
Арестованных заперли в каталажку у станового пристава Витковского, а через два дня отправили этапным порядком в Иркутск.
Манзурская «воля» кончилась. Впереди мог быть военно-полевой суд и третий смертный приговор: на снисхождение властей в военное время рассчитывать не приходилось. И Фрунзе решился на единственный выход при такой ситуации — бежать во что бы то ни стало!
Подходящий момент выдался на последней перед Иркутском ночевке — в селении Оёк.
Этапная хата была окружена надежным островерхим палом. Охранялась она слабо, а пожилые стражники, утомленные длинными переходами из Манзурки, махнули на все рукой и ушли в трактир пить чай.
План созрел мгновенно. Тесной кучкой арестованные вышли во двор, когда стала надвигаться ночь. Завели протяжную прощальную песню. И под нее бесшумно переправили Фрунзе и Кирилловского в тайгу.
Многие авторы, причастные к описанию побега, с чьей-то легкой руки изображали дело так, будто товарищи подняли Фрунзе на руки, раскачали и… перебросили через пал. Федор Николаевич Петров описал эту сцену так: «…мы устроили живую лестницу, по которой М. В. Фрунзе и еще один товарищ быстро перемахнули через частокол. Правда, при прыжке Фрунзе несколько повредил себе ногу. Все же ему удалось добраться до Иркутска, а затем и до Читы, где он установил связь с местной партийной организацией».
