Самоуверенные властители и их подголоски и рептилии важно и громко заявляли:
«Ничего, все образуется. Успокойтесь, не волнуйтесь: вы не знаете России и ее
народа, который — верит в Бога, любит Царя, чтит и повинуется властям!»
А между тем такие слова были: или грубая ложь, или явное доказательство незнания
своей страны и своего народа!..
***
Церковь была прислужницей властей, а пастыри — чиновниками духовного
ведомства, вполне зависящими от произвола высших духовных и светских властей.
Редкий пастырь владел сердцами и умами пасомых.
В церкви редко раздавался призыв к самоусовершенствованию и христианским
качествам: догма и соблюдение внешних форм были Церковной пищей русского народа. Не
этика, а формы были на первом месте у церкви. А при вечных житейских заботах
необеспеченного духовенства и догма и внешность обращались просто в повинность, в
отбывание номера. Не удивительно, что духовенство не владело паствой, а иногда даже
вооружало ее против себя, давая повод к нареканиям и обвинениям в алчности и других
житейских пороках!
***
Школа была не лучше.
Я не знаю — какой идеал гражданина или человека представляло себе наше
Министерство Просвещения. Думаю, что — никакого. Оно просто не задавалось серьезно
этим вопросом.
Дела шли сами по себе: шар катился по протоптанной дорожке. А дорожка была
протоптана узкая, но гладкая, полированная — тупым молчанием, усердным послушанием и
адским терпением!..
Терпели и полуграмотную школу, не говорившую о правде жизни и не звавшую к
сознательной и правильной работе по усовершенствованию этой жизни.
Прошлое преподносилось в фантастическом виде, рассчитанном на незыблемость
российского «величия» и «всеблагополучия». Выйдя из школы, русский интеллигент должен
думать и верить, что в России все хорошо, что в ней «все обстоит благополучно» и все
невзгоды благополучно заканчиваются. Особенно хороша «победоносная» армия и
исключительный в мире солдат, вышедший из «богоносного» народа!
144
Электронное издание
www.rp-net.ru
О труде, о добросовестности на службе, о недостатках русской жизни и правильных
(не революционных) путях для ее совершенствования никто в школе не говорил. Вообще в
школе не было ни правдивого изображения жизни, ни делового и практического обучения.
Еще хуже стояло дело воспитания, ни стойкости, ни мужества, ни самоотверженности
нигде не прививали молодым людям; а откровенность мысли и твердость характера
вызывали опасные подозрения в вольнодумстве и своеволии.
Таким образом, из средней школы выходили люди с легковесным и непригодным к
жизни багажом. Из низшей — малограмотные люди. А из высшей — теоретики-
энциклопедисты, но весьма невысокой марки.
***
Особенно слаба была подготовка военной школы.
Учебная часть военных школ не была в почете, за исключением некоторых
специальных школ. А воспитание базировалось на формуле: «гром победы раздавайся,
веселися храбрый Росс!»
Ну, храбрый Росс и «веселился»! В чем другом, а в недостатке веселия его упрекнуть
нельзя!.. Но в то же время «храбрый» Росс весьма боялся начальства и ради этой боязни был
способен и на ложь, и на другую пакость. Храбрый Росс, впрочем, не боялся надуть
начальство. Он очень быстро выучился «втирать очки» в глаза этому начальству и усвоил
себе твердое убеждение, что начальство больше всего не любит беспокойства,
неприятностей, скандалов, вообще «неблагополучия», а потому: все дурное надо от него
скрывать и преподносить ему жизнь, как нервной женщине, лишь в розовом свете и аромате
цветов.
Все обстоит благополучно! — кричал храбрый Росс в угоду начальству.
Так точно! Не могу знать! — лепетал он бессмысленно, чтобы окончательно
расположить к себе «требовательное» начальство, и... надувал это начальство вдоль и
