может быть лишь чисто субъективной.
Третий вид войны — это война, не отвечающая интересам и потребностям
Государства и Нации и не отвечающая в то же время требованиям высшей справедливости.
Войны этой категории относятся по большей части к типу бескорыстных авантюр, а лучше
сказать, авантюр бессмысленных. Таково, например, участие России в коалиционных войнах
14
Электронное издание
www.rp-net.ru
в 1799 и 1807–1817 гг., поход в 1849 году на Венгрию, экспедиция французов в Мексику при
Наполеоне III.
Войн первой и третьей категории — абсолютно справедливых и абсолютно
несправедливых — незначительное сравнительно меньшинство. Больше всего сожжено
пороху и пролито крови на войнах второй категории — войнах, имеющих характер
государственный, национальный.
Общего мерила, как мы только что заметили, для этого рода не существует. Раньше
чем анализировать каждый отдельный, нам надлежит применить синтез: сгруппировать все
вообще войны между данными государствами вместе, проследить их взаимоотношения на
протяжении веков. Идя таким образом против течения Истории, мы рано или поздно
доберемся до первопричины раздора, посмотрим в корень. И тогда определим, кто «взял
меч» — следовательно, кто нарушил первоначальную гармонию между данными
государствами и данными народами.
Отрешившись от всякого шовинизма — чувства, которое всякий любящий свою
Родину должен как можно больше избегать, чтобы не навлекать на нее несчастий, —
анализируем для примера справедливость русско-польских войн и русско-польских
отношений вообще.
На заре истории этих двух славянских народов их отношения были добрососедскими.
Первопричина раздора произошла в XIII веке, когда польские короли наложили свою руку на
Червонную, а затем (Литва) и на Белую Русь. В польское государство был введен на
положении бесправной «райи» русский православный элемент — многострадальные
«диссиденты». В многовековом русско-польском споре почин, таким образом, подали
поляки. Люблинская уния, авантюра Сигизмунда III, временный захват поляками Москвы —
все это дальнейшие стадии поступательного притеснительного движения поляков.
Вслед затем русская государственность крепнет, польская клонится к упадку. И
первый раздел Польши — в сущности, не раздел (польская государственность сохранилась),
а просто дезаннексия — явился одним из справедливейших актов мировой истории. Было
покончено с грехами четырех столетий, положен предел четырехсотлетним притеснениям.
Справедливость была таким образом восстановлена. Однако палку стали перегибать в
другую сторону. Агония польской государственности конца XVIII века создавала у соседей
Польши непреодолимые стремления поживиться тем, что «плохо лежит», — совершенно так
же как паралич русской государственности XIII и XIV веков возбуждал аналогичные чувства
и польских королей и литовских князей. Результатом явился окончательный раздел
Польши — экзекуция над целым народом — и насильственное введение в организм России
враждебного русской государственности польского элемента. Последствия не замедлили
15
Электронное издание
www.rp-net.ru
сказаться: польские восстания против русских, захвативших Варшаву, были столь же
обоснованы и столь же справедливы, как русские восстания против поляков, захвативших
Кремль. Линейцы Скржинецкого и косиньеры Сераковского находились совершенно в том
же положении, что ратники Пожарского и казаки Хмельницкого.
Затем — упадок русской государственности, возрождение польской — и снова
нездоровое желание взять «что плохо лежит». И в результате — Рижский мир и реаннексия
«диссидентов»...
Мы видим таким образом, что в многовековой русско-польской распре первоначальная,
так сказать органическая несправедливость, совершена поляками — что отнюдь не служит
доказательством безупречности всех дальнейших поступков с русской стороны. Варшавская
