вытекает из психики, то Прямодушие — вопрос этики.
***
Из качеств специальных на первое место поставим личный почин — Инициативу.
Качество это — природное, но оно может быть развито — или, наоборот,
подавлено — условиями воспитания, быта, духом уставов, характером дисциплины
(осмысленной либо автоматической по естеству) данной армии.
«Местный лучше судит, — учил Суворов, — я вправо, нужно влево — меня не
слушать». Эти слова касаются наиболее болезненной и наиболее «иррациональной» стороны
военного дела, а именно — сознательного нарушения приказания — конфликта инициативы
с дисциплиной.
Когда следует идти на этот конфликт и когда не следует? Ведь если «местный лучше
судит», то часто «дальний дальше видит». Всякого рода схематичность и кодификация в
данном случае неуместны. Все зависит от обстановки, от средств, имеющихся в
распоряжении частного начальника, а главное — от силы духа этого последнего. Это — как
раз «божественная часть» военного дела.
На рассвете 22 мая 1854 года Дунайская армия князя Горчакова готовилась к штурму
Силистрии. Минные горны были уже взорваны, турецкая артиллерия приведена к молчанию,
войска ожидали условной ракеты — как вдруг фельдъегерь из Ясс привез приказ Паскевича
снять осаду и отступить. Князь Варшавский был преувеличенного мнения о силе турецкой
крепости. Горчаков, как «местный», мог бы лучше судить, но не дерзнул ослушаться
грозного фельдмаршала. И отступление из-под Силистрии, пагубно повлияв на дух войск,
свело на нет всю кампанию, ухудшив положение России и стратегически и политически.
Иначе поступил за полтораста лет до того под Нотебургом князь Михайло Голицын.
Три наших штурма были отражены, и войска, прижатые к реке, несли громадный урон. Царь
Петр прислал Меньшикова с приказанием отступить. — «Скажи Государю, — ответил
Голицын, — что мы здесь уже не в царской, а в Божией воле!» И четвертым приступом
Нотебург был взят.
В последних числах января 1916 года ген. Юденич решился на штурм считавшегося
неприступным Эрзерума, несмотря на отрицательное отношение Великого Князя Николая
Николаевича (не верившего в возможность овладения турецкой твердыней, да еще в зимнюю
пору).
Когда же в октябре 1919 года командовавший 3-й дивизией Северо-Западной Армии
ген. Ветренко отказался выполнить приказание идти на Тосну и перерезать сообщения
58
Электронное издание
www.rp-net.ru
красного Петрограда — то этим он не проявил инициативу, а совершил преступление.
Свернув вместо указанной Тосны на Петроград, ген. Ветренко руководствовался
исключительно мотивами личного честолюбия — и этим своим своевольством сорвал всю
петроградскую операцию Юденича.
То же мы можем сказать про своеволие ген. Рузского, пошедшего в чаянии дешевых
лавров на не имевший значения Львов вопреки приказаниям ген. Иванова и упустившего
разгром австро-венгерских армий. Совершенно то же мы наблюдаем и у фон Клука,
систематически игнорировавшего директивы Мольтке: прусские генералы 1870 г. — Камеке,
фон дер Гольц, Альвенслебен — своей инициативой сослужили фон Клуку плохую службу.
В октябре 1919 года Московский поход был сорван прорывом Буденного от
Воронежа. В это же время 1 арм. к-с ген. Кутепова разбил под Орлом последние силы
красных, прикрывавшие московское направление.
У ген. Кутепова было 11 000 отличных бойцов. Он мог устремиться с ними, очертя
голову, на Москву, бросив всю остальную армию, бросив тылы, не обращая внимания на
прорвавшегося Буденного. Но он подчинился директиве Главного Командования и отступил,
«сократив и выровняв фронт». И Кутепов, и его подчиненные были уверены, что это
ненадолго, что это — лишь до Курска...
Впоследствии ген. Кутепов сожалел, что не отважился на первое решение — и не
пошел от Орла на Москву. Психологический момент в гражданскую войну всесилен, взятие
Москвы свело бы на нет все успехи Буденного. Но кто посмеет упрекнуть Кутепова в
