своим духом (а стало быть и порождением духа — искусством) — то в интеллектуальном
отношении, разница между народами — между мыслящим отбором, «элитами» этих
народов — гораздо меньше, нежели в духовном, следовательно, «точек соприкосновения»,
общности здесь гораздо больше.
Математика, Физика, Химия, Медицина — науки объективные, равно как и
догматическая часть философии. И француз, и немец, и коммунист и монархист одинаково
формулируют теорию Пифагора.
Науки социальные — эмпирическая часть Философии, История, Социология,
Право — наоборот, национальны и субъективны, ибо занимаются исследованием явлений
жизни народов и выводом законов их развития. Француз и русский, одинаково формулируя
теорему Пифагора, совершенно по-разному опишут кампанию 1812 г. Более того, трактовка
этих наук зависит не только от национальности их представителей, но и от политического,
субъективного мировоззрения их. Сравним, например, Иловайского с Милюковым, Гаксотта
с Лэвиссом. Приняв советский метод «исторического материализма» и «классового
подхода», можно, например, пугачевского «генерала» Хлопушу Рваныя Ноздри сделать
центральной фигурой Русской Истории и посвятить ему двести страниц, а Рюрику, Грозному
и Петру I вместе — отвести полстраницы.
Военная наука относится к категории социальных наук. Она стало быть национальна
и субъективна. Ее обычно считают частью социологии, что по нашему скромному мнению
совершенно ошибочно. Военная наука является сама в себе социологией, заключая в себе
весь комплекс, всю совокупность социальных дисциплин, но это — Патологическая
Социология.
Нормальное состояние человечества — мир. Социология исследует явления этого
нормального состояния. Война представляет собой явление болезненное, патологическое.
Природа больного организма, его свойства, его функции уже не те, что здорового.
Применять к ним одну и ту же мерку невозможно.
28
Электронное издание
www.rp-net.ru
Поэтому военная наука — это социология на военном положении. Или (считая войну
явлением патологическим) — социология патологическая. Военный организм представляет
аналогию с национальным организмом. Война — та же политика. Армия — та же нация.
Часть вторая. Об элементах войны
Глава VI. Политика и Стратегия
Политика — это руководство Нацией, управление Государством. Стратегия — это
руководство вооруженной частью Нации, управление той эманацией Государства, что
называется Армией.
Политика — целое, Стратегия — часть. Стратегия творит в области, отчеркнутой ей
политикой. Это — политика войны, тогда как самая война — элемент политики Государства.
Откуда явствует, что Стратегия есть один из элементов Политики — и безусловно один из
капитальных ее элементов.
Задача Политики — подготовить работу Стратегии, поставить Стратегию в наиболее
выгодные условия в начале войны, облегчить работу Стратегии в продолжение войны и как
можно лучше пожать плоды Стратегии после войны.
Дипломатия и Стратегия — это две руки Политики. И тут необходимо, чтобы правая
рука все время знала, что делает левая, — и обратно. Раньше чем предпринять какой-либо
ответственный шаг государственного, тем более международного значения — Политик
должен оглянуться на Стратега и спросить его — «я собираюсь сделать то-то. Достаточно ли
мы для этого сильны?» Если Стратег ответит утвердительно, то Политик сможет высоко
поднять национальное знамя и смело выйти на международное ристалище. Но если Стратег
ответит отрицательно — то Политику ничего не останется, как свернуть знамя, бить отбой,
сбавить тон, пожертвовав подчас национальным самолюбием во избежание худшего из
несчастий. В этом случае долг Стратега заранее предупредить Политика, не дожидаясь его
вопроса.
Когда зимой 1909 года Австро-Венгрия решилась на аннексию Боснии и
Герцеговины, Эренталь предварительно запросил Конрада. И — получив ответ, что Русская
