Дрентельн ∗ смотрел войска, он требовал, чтобы штыки были выравнены и не шевелились. В
такой части все будет хорошо!»
Да, — ответил я, — штыки не колыхались, винтовки звенели на приемах, а
Севастополь сдали в 1856 году, Плевну имели. Маньчжурскую войну с треском проиграли,
хотя и прежде и теперь исповедуем неизменно все атрибуты выправки и муштры, без
должного внимания к существу военного дела.
На этом наш разговор закончился, ибо мои собеседники вовсе не хотели «нервить»
себя такими разговорами: они были скорее «молчальниками» и «непротивленцами», на
худой конец — любили «побрюзжать» для пищеварения, а вовсе не отстаивать с пеною у рта
или вообще горячо какие-либо убеждения.
По-моему, генерал Поливанов не был находкой на министерском посту. А потому,
когда в 1911 г. А. И. Гучков — тогда председатель Государственной Думы спросил меня: как
я смотрю на комбинацию: Сухомлинов — Поливанов, то я резко ответил: «Гнать обоих, и
чем скорей, тем лучше!»
Я с вами не согласен,— возразил Гучков,— эта комбинация очень хороша:
Сухомлинов умеет обращаться с «сферами», а Поливанов — дельный работник.
Но когда тот же А.И. Гучков встретил меня в августе 1914 года в Остроленке, то
первые его слова были: «Вы были правы!»...
Как всегда,— ответил я,— ибо принадлежу к числу людей, не обманывающих ни себя,
ни других.
О генерале Сухомлинове много говорить не приходится. Я повторю то, что сказал об
этом генерале, кажется, в 1916 году, В.Л. Бурцеву.
На вопрос Бурцева: «Изменник ли Сухомлинов?» я ответил:
— Он так легкомыслен, что ему не надо быть изменником.
Его предшественника генерала Куропаткина в легкомыслии обвинить нельзя. Но его
нельзя признать дальновидным и самоотверженным государственным деятелем. Он слишком
∗
Он считал бывшего Командующего войсками Киевского военного округа непререкаемым авторитетом, ибо то
были могучие впечатления его молодости.
184
Электронное издание
www.rp-net.ru
много думал о себе, о своей славе, которую предвкушал; о своем имени, которому
недоставало графского титула! Ведь были же в России графы: Никитины, Евдокимовы,
Коновницыны и Витте — почему не быть и графам Куропаткиным? С деловой точки зрения
он был слишком заурядный российский офицер Генерального Штаба, да еще и «армеец», без
знания иностранных языков и без придворного лоска! Карьеру сделал благодаря участию в
боевых делах действительно большого русского генерала М.Д. Скобелева. «К звезде
народного героя свое он имя припаял», — говорят стихи, рассказывающие о русских
генералах в Маньчжурской войне.
Несколько иным является наш первый Начальник Штаба»,
«Генерального
преобразованного по образцу Германского «Большого Генерального Штаба», — генерал
Ф.Ф. Палицын. Образованный, начитанный, владеющий несколькими языками, искусный
дипломат и серьезный работник, однако, пошедший не по своей дороге.
Аллах понес его в кавалерию, которую он знал лишь издали да по книгам.
Благодаря своему такту Ф.Ф. Палицын сделался правой рукой Генерал-Инспектора
кавалерии, Великого Князя Николая Николаевича, и вместе с последним в течение 10 лет
малопроизводительно упражнялся над кавалерией. Великий Князь, суровый и
необщительный, нагонял панику на кавалерийские верхи и низы, а Ф.Ф. сглаживал его
шероховатости, успокаивал всех и писал приказы: о разрядах лошадиных тел, о разбитии на
плацах линий с дистанциями для регулирования аллюров и выработки глазомера для
перехода из одного аллюра в другой при атаках и о проч. мелочах, кои исчезали, как дым,
даже на маневрах мирного времени!
Справедливость требует сказать, что начитанность, здравый смысл и таланты
дипломата генерала Палицына были главным багажом инспекции кавалерии и что наряду с
потерею драгоценного времени на неприменимые в современном бою «трехлинейные боевые
