К а п и т а н. Она потаскуха.
П е р в ы й. Любая потаскуха — прежде всего женщина. Я, император — вернее, будущий император, — я не имею права быть мелочным и могу позволить себе уплатить за женщину любую сумму.
Т о щ и й. Еще бы. Ты же ведешь свое происхождение от Венеры…
П е р в ы й. Что такое женщина!.. Червяк, тебе не дано понять.
Т о щ и й. И что же она такое?
П е р в ы й. Я бы объяснил, но ты все равно не поймешь — и не надейся…
Т о щ и й. Не груби…
П е р в ы й (треплет его шевелюру). Бедняга! В этом мире женщина — единственное наше убежище, наше забвение… Вы все превратитесь в прах, а я стараюсь остаться бессмертным.
Т о щ и й. Иными словами, богом?! Браво! Больше я на тебя не сержусь.
Т о л с т ы й. Разве на богов сердятся?! (Хохочет.)
П е р в ы й. Что вы понимаете, тупицы! Среди моих возлюбленных будут царицы!
П и р а т ы. Браво!
П е р в ы й. Капитан, сама судьба привела меня на твой корабль… Понятно?
К а п и т а н. Понятно… (Обращаясь к пирату, который появился слева и тащит кого-то на виселицу.) Давай поторапливайся! (Играет на свирели.)
П е р в ы й. Ну и фальшивишь же ты! Уши вянут.
П ь я н и ц а. Маэстро вкладывает в музыку всю душу.
П е р в ы й. А меня с души воротит… (Пьянице.) Эй ты, винная бочка, если ты найдешь мне бабу по душе, я обещаю тебе легкую смерть. Ее происхождение меня не интересует. Вот когда придет мое время, я буду иметь дело только со знатными женщинами.
Т о щ и й. Окатите его холодной водой. (Играет на свирели.) Музыку портит…
П е р в ы й. Большинство моих воинов будут любить меня, потому что я хорошо плачу́, кто-то будет недоволен оплатой и возненавидит меня. Но и те и другие на празднике победы над галлами будут распевать во всю глотку:
Горожане, трепещите!
Жен своих в домах заприте!
Наградит рогами вас
Наш плешивый ловелас!..
П ь я н и ц а. Плешивый? Это кто?
П е р в ы й. Я! К тому времени я облысею.
Все смеются, играют на свирелях.
Среди моих возлюбленных будут царицы, и самая известная — Клеопатра…
П ь я н и ц а. Клеопатра? Это что за птица?
П е р в ы й. Не знаю. Я видел сон. А вот подробности не запомнил…
К а п и т а н. Тихо!
Бьют барабаны, видны ноги вновь повешенного. Пираты играют на свирелях. Капитан дирижирует. Первый, отойдя в сторону, начинает плакать.
Т о л с т ы й. Что это с нашим психом? Нюни распустил…
П ь я н и ц а. Надо дать ему девственницу, чтобы она его успокоила…
К а п и т а н. Вышвырните мертвецов за борт. Наш птенчик расчувствовался — он не выносит зрелищ подобного рода… Закалка не та… Эй, цыпленок, не плачь.
Первый рыдает, закрыв лицо руками.
Что с тобой?
П е р в ы й. Попробуй тут не заплачь! Александр Великий в моем возрасте уже завоевал полмира, а я еще ничего не совершил…
К а п и т а н (удивлен). Значит, наши злодеяния тебя не приводят в ужас?
П е р в ы й. Разве это злодеяния? Смех один. Жалкие лирики! Вы убиваете ради самого убийства, а не ради величия и славы. Вам не покорить мир, ничтожные идеалисты. С вашим наивным бескорыстием вам никогда не сделать карьеры! Ни военной, ни политической! Вместо того чтобы шагать по трупам к власти, вы швыряете трупы рыбам… Младенцы! Вешаете людей, наслаждаетесь их смертью, освобождаете человека от зла, от страданий и еще подыгрываете на свирели. Дилетанты… Вы простодушны, и ваш корабль — это корабль глупцов. Вы довольствуетесь малым, детки. У вас еще молоко на губах не обсохло, молокососы.
К а п и т а н. Ничего не понимаю! Наверное, я постарел.
П е р в ы й. От старости ты впал в детство. Вот что грустно. Ваше время прошло, нежные мои пираты. Вы безнадежно отстали, наивные дети.
Т о щ и й. Это наглое оскорбление. Я протестую! Я старше тебя и не нуждаюсь в твоих советах.
П е р в ы й. Я старше вас всех, потому что моложе. Послушайте меня, я многое знаю. Сосунки!
П ь я н и ц а. Меня мутит от молока!
П е р в ы й. Детки мои, сегодняшних пиратов называют по-другому, они пострашнее вас! Вы мечтатели. Вас можно было бы назвать романтиками, но это слово появилось много позже.
К а п и т а н. Мы опустошаем все на своем пути, вешаем людей…
П е р в ы й. Вы вешаете только тех, за кого не платят выкуп. Вместо того чтобы продавать пленных в рабство, вы вздергиваете их на виселицу. Да еще услаждаете их слух музыкой!
