Эволюция римской военной системы I-III в - страница 31

Прорыв пограничной линии обороны позволял варварам совершать грабительские рейды, не встречая никакого сопротивления, в глубь римской территории. Долгое время римляне не могли понять, что целью варварских нападений было не завоевание новых земель, а захват как можно большего количества добычи и пленных. Вместе с тем неустойчивая политическая структура новых племенных образований, отношения внутри которых часто менялись, не давала возможности римским властям определить влиятельные силы, с которыми следовало вступить в переговоры^>310.

В подобных условиях единственная приемлемая для римлян стратегия состояла в том, чтобы отрезать противнику дорогу домой. В случае удачи можно было не только отнять у врага захваченное имущество и освободить пленных, но и обратить в рабство самих варваров. Однако все это не могло компенсировать разорения большого количества провинций. Территории, подвергшиеся опустошениям, переживали застой в сельском хозяйстве и торговле^>311. Это явление затронуло Северную Галлию, Балканский регион, Сирию, Мавританию, Нумидию, а в дальнейшем распространилось даже на те области, которых волна вражеского нашествия практически не коснулась (Египет, Малая Азия, Италия). Империя вступила в полосу общего экономического упадка^>312.

Римская коммерция оказалась практически парализованной из-за разбоев на дорогах и пиратства на море^>313. Частная торговая деятельность прекратилась почти повсеместно, каждый регион старался прожить только за счет собственных товаров и продовольствия, городская жизнь затухала, профессиональные корпорации исчезали, муниципальная знать разорялась. Только государство могло еще вести какую-то торговлю, направленную на обеспечение продовольствием армии и столицы. Рим по-прежнему нуждался в североафриканском и египетском хлебе. Впрочем, его поставки стали нерегулярными. Порт в Остии начал мало-помалу приходить в упадок и заноситься песком. Угроза голода более чем когда-либо нависла над столицей империи^>314...

Впрочем, и сам Рим фактически перестал быть столицей государства. В период непрекращающихся вторжений извне и военных мятежей в провинциях императоры, находясь во главе действующей армии, были вынуждены подолгу оставаться за пределами города. Государственные решения отныне принимались не в Риме, а там, где находилась императорская ставка^>315.

Нестабильное внешне- и внутриполитическое положение государства вызвало острейший кризис монетной системы. Кризис, как было отмечено выше, начался уже при Северах, однако с 238 г. он становится все более ощутимым. Это было обусловлено гражданской войной и практически не прекращающимися столкновениями с германцами и Персией. После Гордиана III ситуация стала ухудшаться очень быстро. Вторжения варваров сделали неизбежным увеличение военных расходов, связанных с выплатами жалованья и донативов солдатам. Одновременно с этим, поскольку покупательная стоимость монеты падала, возрастали цены на товары^>316.

Увеличившиеся расходы вызвали у государства потребность в наличной монете. Однако в подобной ситуации, поскольку система сбора налогов функционировала с перебоями, а некоторые золотые и серебряные прииски (например, в Дакии) были оставлены, запасы драгоценного металла резко сократились^>317. В период с 230 по 260 г. золотые монеты утратили 64% своей первоначальной стоимости. При Валериане вес золотого, составлявший уже только 3,10 г, был понижен до 2,30 г. Одновременно содержание драгоценного металла в монете также уменьшалось, и все более увеличивалось содержание меди. При Галлиене вес золотого составлял всего 1,31 г^>318. Теперь aurei выпускали только в исключительных случаях, как правило, для раздачи в качестве донативов солдатам^>319.

Каракаллой была введена в обращение новая серебряная монета — антониниан (antoninianus), весом в 5,07 г, а содержание чистого серебра в нем составляло 50%. Официально один антониниан приравнивался к двум денариям