Тот, что повыше, вежливо спросил:
— Вы мистер Фрэнк Уитни?
— Да, а кто…
— Я агент Микенз из Национального бюро контрразведки. — Он показал мне пластиковое удостоверение со своим голографическим изображением. Когда он наклонил его в мою сторону, фотография стала трехмерной. — А это агент Табриди, он тоже из нашего бюро.
Когда Табриди, более плотный мужчина, наклонил свое удостоверение, его портрет остался двухмерным.
Я уже собирался предложить им пройти в дом, как вдруг неожиданно для самого себя произнес:
— Неплохая затея, красавчик, но ты прокололся. Это твое удостоверение — такая же фальшивка, как трехдолларовая банкнота.
На нем не хватает орла с распростертыми крыльями, а за твоим портретом должны проявляться изображения флагов колоний.
— Сэр, я уверяю вас…
— Сдается мне, приятель, — сообщил я ему, — что ты состоишь на службе у какого-нибудь захудалого государства центральной Европы, питающего иллюзии по поводу своего величия.
— В таком случае, — произнес явно поддельный Микенз, — хватай этого ублюдка, Бруно.
Фальшивый Табриди прыгнул через порог и стиснул меня в своих поистине медвежьих объятиях.
К моему изумлению, я врезал ему коленом в пах, что заставило его отпустить меня. Затем я схватил его за руку, применил какой-то особый прием и швырнул на середину комнаты.
Бруно с грохотом приземлился на старинное кресло-качалку Мэвис.
И это чертово кресло, которое мне никогда особенно не нравилось, развалилось под ним на куски.
Обескураженный, он вскочил, пересек гостиную, открыл широкие стеклянные двери на веранду и нырнул в сгущающуюся темноту.
Я погнался за ним и успел ухватить этого рослого фальшивого агента.
Он упал с глухим стуком, вывернулся из моих рук и схватил цветочный горшок, где Мэвис любовно выращивала кактус.
Я уклонился, когда громила запустил горшком мне в голову, и нанес противнику удар под ложечку. Он взвыл и отлетел к перилам веранды. А затем вместе с кактусом рухнул вниз, на склон холма футами десятью ниже.
Горшок разбился, осыпав оранжевыми черепками только что наступившую ночь, а кактус подлетел вверх на несколько футов и свалился на коротко остриженную голову Бруно. Шатаясь, он встал на ноги и побрел в ночь.
Я резко повернулся, готовый встретиться с фальшивым агентом Микензом.
Входная дверь была открыта нараспашку, в гостиной — ни души.
— Будь все проклято, — прокомментировала правая коленка, — ты позволил этим придуркам удрать.
— Ну-ну. Он очень хорошо справился, учитывая, что парень только начинает привыкать к роли мастера боевых искусств.
— Ты права, сестренка. И, дьявол, скоро к нам явятся другие шпионы и секретные агенты. Наверняка мы сможем допросить их.
— Другие? — переспросил я.
— Было около полуночи, когда я ознакомился еще с одним набором своих новых способностей. С момента возвращения из клиники я ночевал в спальне для гостей. Мэвис жаловалась, когда везла меня домой, что мои новые коленки издают странный скрип, который, возможно, помешает ей уснуть, особенно, если я буду вертеться и метаться по ночам, как обычно.
— Это само по себе мешает спать, — уверяла она, — даже без металлических звуковых эффектов.
Около десяти часов в ту роковую ночь Мэвис взбивала подушки на моем новом узком ложе.
— Тебе придется пользоваться тростью, которую я для тебя купила, Фрэнк, — сказала она, наклоняясь и целуя меня в щеку. — Мы не можем допустить несчастных случаев, подобных тому, что произошел сегодня. Ты мог серьезно пострадать. Не говоря уже о том, что кресло стоило пятьсот долларов.
Я пока не стал рассказывать жене о новых коленках и о визите фальшивых агентов из американской разведки. Я соврал, что споткнулся и упал на кресло-качалку.
— Этого больше не произойдет, дорогая.
— И, прошу тебя, будь осторожнее, когда вздумаешь хромать по веранде, — продолжала она. — На этот раз только горшок с кактусом упал вниз, и стоит он всего сто двадцать девять долларов, но если бы упал ты…
— Понимаю, я стою, по крайней мере, в три раза дороже.
— Серьезно, Фрэнк. — Мэвис протянула мне кружку. — Выпей горячего шоколада, который я тебе приготовила. Это успокаивает.
