— Рузхард-Хаар Фур-Дур-Каф прибыл по распоряжению величайшего из великих, повелителя мира, правителя срединных земель, Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V! — внезапно раздался до боли знакомый вопль.
— Во имя всех темных богов, что ты здесь делаешь, Каф?! — воскликнул искренне удивленный Фамбер, — разве ты не распрощался с нами всего несколько часов назад? И пес меня задери, если я не прав. Халиф, «пусть дождь прольется на его голову», никогда не стал бы отдавать какие бы то ни было приказы простом солдату.
— Без сомнения, все это крайне подозрительно, уважаемый господин посол, — подержал Лендальского посла Еле. — Ты говоришь, что ты Рузхард-Хаар, но при этом ты даже одет не как гвардеец, а как простой солдат. Урараград-Марз, если я не ошибаюсь.
— Вы правы, уважаемый господин Рузхард-Хаар Дул-Дул-Еле, — ответил Фур-Дур-Каф, поражая своей осведомленностью касательно имени гвардейца, сопровождающего Лендальского посла, — все это крайне странно. Не успел я распрощаться с уважаемым господином послом, пусть дождь прольется на его голову, как меня вызвал уважаемый господин Афупар каравана Бур-Бур-Свин-Я и… э-э… сообщил, что ему пришло письмо, в котором говорилось, что меня, Урараград-Марза каравана номер двадцать шесть, третьего гражданского направления, Фур-Дур-Кафа за мою доблестную службу на благо величайшего единого и единственного халифата переводят в Тайную гвардию халифа Келхарского халифата. И что я без промедления должен прибыть во дворец, чтобы сопровождать уважаемого господина посла Лендала.
— Просто так, за доблестную службу перевели из караванной охраны в гвардию? — уточнил Дул-Дул-Еле.
— У меня есть бумаги, подтверждающие это, уважаемый господин Рузхард-Хаар.
Как показалось Шусу, Каф порядком волновался. Особенно это было заметно по тому, как тряслись его руки, когда новоиспеченный гвардеец в поисках чего-то рылся в складках своей одежды. Наконец из-за пазухи он извлек распечатанный конверт и потянул его Еле. Последний развернул его и быстро пробежал взглядом. Пару раз на его лице отобразилось выражение полнейшего недоумения. Еле даже проговорил что-то вроде: «Наху коваг, масок маза Зараг…».
Втри без промедления поставила бы весь свой сегодняшний заработок, тот самый кошелек, что стащила у какого-то толстяка, когда бегала за паланкином, если бы кто-нибудь стал с ней спорить, доказывая, что гвардеец произнес «Какого рожна, сам господин Зараг…». Единственное, насчет чего она не могла поручиться, было слово Зараг, но насколько она помнила, это какое-то офицерское звание. Впрочем, при их количестве в Келхарский армии, разве могла бедная гадалка с базара помнить их все?
Итак, когда выяснилась звание Фур-Дур-Кафа и выяснилось, что он и есть тот самый воин, долженствовавший защищать посла Лендала, которого дожидался Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак, они наконец тронулись в путь.
Можно было подумать что дворец специально строили так, чтобы любой, кто зайдет в него, скорее бы умер от голода и жажды или же, что вероятнее, сошел бы с ума, пытаясь добраться хоть куда-то. Шус насчитал пять лестниц и двенадцать коридоров, по которым они прошли. И это, если еще не считать тех трех лифтов, на которых они то ли поднимались, то ли опускались. Старичок же только и делал, что повторял, что мол осталось совсем недолго.
Шус уже всерьез засомневался в существовании их цели, то есть покоев посла Лендала. Не отдавая себе в этом отчета, ученик волшебника все чаще гладил ручку сковороды, готовый выхватить ее в любой момент. Ведь вполне могло оказаться, что от неугодного посла решили избавиться простым и вполне безобидным методом, то есть просто потерять его, а потом сказать, что мол, дворец у нас большей, пошел ваш посол в ванную комнату ночью и заблудился. До сих пор ищем. Как найдем, так скажем. И ведь не придерешься. Обуреваемый столь мрачными мыслями, Шус следовал за учителем. И тут, в очередной раз завернув, Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак, произнес:
— Как я и говорил, совсем недалеко, уважаемый господин посол. Мы пришли.
— Неужели? — похоже учителя Шуса глодали те же сомнения, что и его ученика. Не зря верхушка посоха волшебника едва заметно светилась. По-видимому, Фамбер приготовился пустить в ход свои колдовские чары при появлении первого же наемного убийцы.
