Несмотря на пессимистичные предположения Шуса, спустя еще одну вечность на горизонте, у стены соседнего, не столь высокого здания, как здания дворца, появилась фигурка, судя по всем, направляющаяся в их сторону.
Волшебник уже приготовился испытать на вновь прибывшем одно из своих любимых заклинаний спутывания, чтобы поймать и допросить человека, но этого не понадобилось. Старичок, насколько мог судить Шус, лет ста, направлялся именно к ним.
Одет он был в халат, разукрашенный всевозможными узорами, перевязанный поясом серебристого цвета, за который была заткнута борода достававшая чуть л не до земли. Голову его венчала чалма вроде той, что теперь красовалась и на Шусе.
— Пусть дождь не льется на мои седины, и головы детей моих, если вы не простите мне мое непростительное опоздание, уважаемый господин посол, — с места в карьер бросился старичок.
— Конечно же, я прощаю вас, — торопливо сказал Фамбер, — давайте уже пойдем в мои апартаменты или куда там мне положено идти.
— Боюсь, что это невозможно, уважаемый господин посол, — изобразив на своем лице скорбь как минимум вселенского масштаба, ответил старичок.
— Что?! — воскликнул волшебник.
— Мне были отданы распоряжения. Мы должны дождаться еще одного спутника, воина, который должен будет охранять вас.
— Но у меня уже есть охрана, — ткнул пальцем в Еле посол Лендала.
— Лишь боги ведают, за каким поворотом человека поджидает дождь, а где притаилась великая сушь, — возразил старичок.
Насколько Шус понял, это значило что-то вроде «кто знает где демон тебе яму вырыл» или что-то в этом роде.
— И что же со мной может случиться во дворце, от чего бы я не мог сам себя защитить? — вопроси колдун, — или у вас по дворцу разгуливают бандитские шайки, а в каждой тени прячется наемный убийца?!
— Прошу прощения за мою грубость, но дело не в опасностях, подстерегающих вас, каковых великое множество у любого человека, если только на него беспрестанно не льется благословенный дождь счастья, дело в вашем положении, уважаемый господин посол, — туманно ответил старичок.
— Во имя всех темных богов, у меня создается такое ощущение, что я пленник, а не посол свободной республики! — воскликнул Фамбер.
Ни гвардеец, ни старичок не поспешили опровергнуть слова волшебника, что заставило Шуса задуматься о том, не попал ли его учитель в точку.
— Боюсь, что мне придется в очередной раз нижайше просить вашего извинения, уважаемый господин посол, — через некоторое время обратился к волшебнику старичок, — я позабыл представиться. Я Маза-ульг-ахрг-посунус-сахрог-ра-хаар, Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак.
Волшебник никоим образом не отреагировал на это заявление. Что же касается Шуса, то тот так и не понял, где начинается имя и заканчивается название должности или же все это имя. Шус даже предположил, что быть может, в халифате имя растет вместе с человеком и чем он старше, тем и имя длиннее. Не удивительно, что у этого старичка оно было столь длинным. В конце концов, Шус, изнывавший от любопытства, обратился к Втри за разъяснениями. Как оказалось, первая часть, а именно «Маза-ульг-ахрг-посунус-сахрог-ра-хаар» была названием его должности, и переводилась как: «Господин заведующий размещением гостей халифа. Его же именем являлось лишь Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак. Причем «Исфильас» было его официальным именем и, как и многие имена представителей знатных родов, было настолько древним, что не переводилось, как и вторая часть — Агор, являющаяся его родовым именем. Значение на халифатском имели лишь три последних слова «Аль-Сильсинь-Пен-хак», что значило «У озера стоящий». Кроме того Втри, которой по видимому, было скучно не меньше, чем Шусу, раз уж она взялась за чтение лингвистических лекций, рассказала о том, что в халифате длинные имена лишь у свободных мужчин. Причем имя нищего, в том случае, если он свободный человек, может быть не меньше, а то и больше имени халифа. Что же касается женщин и вольноотпущенников, то они не могут претендовать ни на что, больше имени из одного слова, а то и вовсе клички, которая в течение жизни может меняться. Девушек, например, называли цветочными именами, такими как: «Розочка» или «Вишенка», что на халифатском звучало как Зиллала и Саньяра. Что же касается имени самой, Втри, те есть «Ветриана», то оно не входит в этот список и она сама не знает, что оно значит.
