Шебаршана оказалась права, – Эрику действительно было бы трудно сдержать сгоряча данное обещание. На самом деле его тоже очень интересовала девочка, и всякий раз он поджидал её с нетерпением. И вот однажды он осмелел настолько, что вышел Наде навстречу и даже потёрся об её ноги. Девочка ликовала, а новая жизнь Эрика становилась всё интереснее.
Котёнок не знал, что была и ещё одна причина, из-за которой крыса решила не отговаривать его сближаться с людьми. И, поощрённый Шебаршаной, Эрик охотно встречался с Надей. И всё-таки, хотя Эрик всё меньше времени сидел в чемодане с приёмной матерью, он не мог не заметить, что Шебаршана изменилась. Она ослабила свою опеку над котёнком, спокойно относилась к его долгому отсутствию, и он подумал, что всё-таки крыса обижается.
– Ты больше не любишь меня, мамочка? – тревожно спросил он Шебаршану однажды вечером, вернувшись в их жилище гораздо позже обычного и наткнувшись на отрешённый взгляд крысы.
– Нет, что ты! С чего ты взял? – удивилась крыса, выйдя из задумчивости и почувствовав беспокойство своего питомца. Она и правда теперь так много времени проводила, погрузившись в себя, что трудно было этого не заметить. И вдруг Шебаршана обратилась к Эрику, как будто на что-то решившись.
– Видишь ли, наверное, я должна объяснить тебе то, чего нет смысла скрывать. У меня скоро должны появиться крысята. Они рождаются слепыми и совершенно беспомощными. Понимаешь, я очень хочу, чтобы с ними не случилось того, что случилось в прошлый раз.
Да, Шебаршана в очередной раз ждала детёнышей, и она очень тревожилась о возможном соседстве взрослеющего котёнка с новорождёнными крысятами. Несмотря на доверительные отношения с Эриком, было бы лучше растить будущих крысят в уединении и полной безопасности. А Эрик всё-таки кот, которому пришло время начинать нормальную кошачью жизнь.
– А что тогда случилось с твоими крысятами? – спросил Эрик.
– Ну ты же, наверное, слышал, что они исчезли.
– Да, но почему? Их съела кошка?
– В том-то и дело, что я не знаю, кто их съел или утащил. Просто однажды, вернувшись с промысла, я не нашла их в гнезде. Оно было пустым. Поэтому сейчас я в большой тревоге: не случится ли подобное снова? Что-то неспокойно мне в этом подвале. Когда не знаешь причины несчастья, трудно избежать его повторения.
– Так ты боишься, что я могу их съесть?! – изумлённо и обиженно воскликнул Эрик.
– Да нет же! Ты ведь спросил меня, люблю ли я тебя по-прежнему. Так знай же, что я не зря назвала себя твоей матерью! Я всегда буду любить тебя и относиться к тебе, как к сыну, что бы ни случилось. Но теперь ты уже стал таким самостоятельным, что ни к чему присматривать за тобой, как прежде. Да и в моей жизни намечаются перемены. В жизни всегда рано или поздно наступают какие-то перемены. Если бы во времена нашего тогдашнего собрания ты был таким, как сейчас, я бы не беспокоилась. Так что давай не будем грустить! Знаю, ты хотел бы чаще оставаться в доме, среди людей. И теперь это вполне возможно, тем более что та сварливая особа, похоже, здесь больше не живёт. Теперь тебя некому будет обижать.
Говоря о сварливой особе, Шебаршана, конечно, подразумевала Глафиру. Крыса была права: Глафира действительно больше здесь не жила. Пока Эрик и Надя привыкали друг к другу, старая дева вышла замуж. После свадьбы молодожёны сейчас же уехали в другой посёлок, где их ждал большой дом, и требовалась хорошая хозяйка.
– Ну да, конечно! – радостно воскликнул Эрик. – Я забыл тебе сказать! Глафира теперь живёт в другом месте, которое, к счастью, далеко отсюда. Я слышал, что у её мужа большое хозяйство, там есть даже корова, которую Глафира теперь выгонит! Ведь корова же больше кошки, значит, и больше мешает! И как можно было приводить в дом такую злую жену?
– Глупенький ты мой, – засмеялась Шебаршана, – кто же выгоняет коров? Насколько мне известно, такая участь может постичь только собаку или кошку, да и то нечасто. Так с ними поступают лишь очень плохие люди, которые никого не любят.
– А Надя хорошая, она так хочет, чтобы я у неё остался! Но если я останусь, тебе же будет грустно?
