* * *
Весь проход мы забили сухим хворостом и ветками. Сквозняк чувствовался, значит вентиляция у них имелась. Хотя вход только один. По крайней мере, конец основного тоннеля упирался в комнату с маткой.
Полыхало знатно. Дым сочился в логово тварей. Около трех часов нам пришлось ждать, пока первые ошалелые визги не донеслись из темноты. Гоблины задыхались, кашляли и очень хотели жить. Они прорывались через огненную стену. Не все, но многие. Десяток мелких ублюдков хорошо подтушил собой огонь. Запахло шашлычком, и меня чуть ностальгически не вывернуло.
Те, кто смог прорваться сквозь огонь, напарывались на орочьи копья, мечи и топоры. Сильные воины давили гоблинов, как тараканов. Кровь, мозговая жидкость и дерьмо летели во все стороны. Потроха обматывались вокруг лезвий, но орки с безразличием отрывали их голыми руками. Дикая вонища била в нос, заставляя глаза слезиться. Гоблины противно верещали, но послушно умирали. Один за другим.
Катарсия скрестила руки на груди и недовольно наблюдала за переводом ценного материала.
Последними выбежала группа из пяти гоблинов. Позади них прорывался босс-шаман. Он хлестал своих прихвостней по жопкам, подгоняя их. Гоблины ступали по обугленным коллегам и раскаленным углям, визжали, но двигались только вперед.
Копье Дрына должно было насадить сразу троих, включая шамана. Но вместо этого оно звякнуло о невидимый барьер, выбивая искры. Один из гоблинов пал замертво.
— Стена крови, — пояснила Катарсия, наблюдая за удирающими паразитами. — Против силовых ударов. За счет чье-нибудь жизни. Сильный шаман.
Я прислушался к себе. После возвращения в Серп, полная регенерация кувшина занимает у меня всего пару часов. На один удар хватит. Вытащил короткий меч.
— Не поможет, вождь, — сказал Горец. — Мне их догнать?
— Не надо.
Удивленные взгляды.
Лезвие клинка почернело. Я прищурился, всматриваясь в свою цель.
— Вуаль женской мести, — прошептал я, сгибая колени и заводя клинок за спину. — ЛИШЕНИЕ СТРУЧКА!!!
Сорвавшаяся с лезвия черная полоса была особенно концентрированной. Даже свет не отражался от этой тьмы.
Я не успел удивиться. Сгусток магии полетел вперед. Выкосил у гоблинов всё, что ниже пояса, лишая их нижних конечностей. Энергия словно и не почувствовала сопротивления в хрупком мясе и шаманском барьере. Устремилась дальше, лезвием обрубая три толстенных дерева.
Гоблины визжали хуже резаных свиней. Они смешались в одну кучу со своими отрубленным ногами. Одному не повезло. Его разрубило пополам. Цепляясь друг за друга, гоблины серились и ссались, мешая реки крови с желто-коричневыми оттенками.
Орки захлопали глазами. Горец присвистнул.
— Неплохо! — похвалил он.
— Ты стал сильнее, — задумчиво проговорила Катарсия. — Интересно, почему?
— Гоблинов убить, — сказал я, вкладывая кинжал в ножны за спину. — Шаману раны перевязать.
* * *
Орки прорубали проход. Горы земли осыпались пластами. Пока никого не завалило. Это хорошо.
Все сияло синим. Катарсия шла позади всех, освещая путь своей энергией.
Я тащил за кровоточащую культю орущего гоблина-шамана. Он цеплялся пальцами за землю, ломая ногти и оставляя на ней борозды.
Я посвистывал веселый ритм, не обращая внимания на трепыхания. Хм, откуда же я знаю этот речитатив? Ах, да. Моя одноклассница Ольга, ярая любительница фэнтези, как-то сочинила его прямо на уроке литературы. Я тогда так оценил стиль, что переписал его себе в тетрадь. Сейчас лишь слегка приукрасил и сфальшивил:
Лети, благая моя песнь!
Не знаю слов, пою как есть!
О Элберет, Гилтониэль,
Здесь что ни эльф, то топ-модель!
Я в самом ебанутом сне
Не представлял, что светит мне!
Ах, проще в шкуре орка жить,
Чем здесь под струночку ходить…
Её вертеть бы на хую -
Ту блядь — начальницу мою,
Но все из Шепчущих Клинкам
Хотят припасть к её ногам.
Я, смертоносный ассасин
Дрожу, как ветви у осин.
Заснёт эльфийский древний град,
А мне делишки предстоят.
Теперь я метросексуал,
Как же от эльфов я устал!
Нет, точно новшеств им внесу:
Пример, как коз искать в носу,
Аль гоблинов ебать в лесу!..
На последнем куплете я весело потрепал шамана за культю, от чего тот заверещал еще сильнее.
