Но теперь это была просто пустая плоть.
Я упал на четвереньки. Мокрый, истощенный. Закашлял. Сейчас меня должно стошнить.
Ну же!
Давай!
Выходи!
Но желудок не желал отпускать то, что было проглочено.
— Трайл! — подскочила Катя. — Что?! Что произошло? Трайл! Говори! Не молчи! Эй, вождь!
— Я…
— Ну? Что? Говори!
— …сожрал их…
* * *
Я плохо помню подробности, но похоже, что остатки матки сожгли орки. Меня тащили на зеленых руках. Гым? Горец?
Мое тело содрогалось в мандраже.
— Живо, в Серп! — приняла на себя командования Катарсия. — У него жар. Быстрее! Шевелитесь, орки! Эй! Еще раз так сделаешь, я…
Я не стал слушать, что там дальше. Если я сейчас же не возьму под контроль то, что появилось внутри меня, то сдохну. Кувшин переполняла энергия, но что-то не давало ей выплеснуться наружу. Семь душ закупорили все створки, увеличивая концентрат жижи. Они убивали меня, но…
Я чувствовал, что они верят в меня.
Только вот я сам, блять, в себя не верю.
— О-о-о-о… — простонала пересохшая глотка.
— Быстрее! — где-то в пелене звуков кричала Катарсия.
Щас выйдет…
Не-а. Не выходит.
Да пустите вы уже! Что за затычка в заднице!!!
— Это… подарок…
А потом пришла боль.
— А… это… ненависть…
Я орал. Нет, не так. Я визжал ужаленной в то самое место и надутой через жопу соломинкой пикси! Выкручивало меня так, что захотелось вернуться обратно в матку. Там так тепло и хорошо.
Несколько раз я терял сознание. Просыпался. Видел деревья. Вырубался. Видел зеленые взволнованные лица. Темнота… Свет…
Темнота…
Свет…
Когда я проснулся, то терзающих меня душ уже не было. Мы стали единым целым. Они добровольно отдали себя без остатка, укрепляя шаакле и увеличивая концентрат энергии.
Я лежал на кровати из соломы. Кая с небольшим животиком вливала мне в рот горячий и приятный на вкус отвар. Тепло отдавалось по всему телу.
У девушки уже видно живот. А ведь прошло не больше двух месяцев. Слишком рано…
Я застонал.
— Т-ш-ш, — успокаивающе зашипела она. — Все будет хорошо.
Ох, не нравится мне, как это звучит.
Темнота…
О, кстати. Я тут кое-чего понял. Гоблины — не раса. Вместе с поглощенными душами мне передались отголоски их знаний. Нет, я не стал мудрым еба-папой тысячелетней древности. Просто впитал в себя понимание элементарных вещей. Например, кто такие гоблины. Они не раса. Они — винтики. Матка — это квинтэссенция негативной энергии. Генератор созданный некроморфами для своих причудливых экспериментов. А гоблины лишь технический персонал. Смысл их существования — поддерживать его в работоспособном состоянии. Когда-то давно они вырвались из лап некроморфов и расплодились по миру, как чума.
Похоже, что Катарсия обычная некромантка.
А еще я должен благодарить Эйральдирайлу за то, что еще жив. Древнюю эльфридку, удерживающую все это время в оковах рассудка семь женских разумов.
Это она была мне благодарна и ненавидела некроморфов больше всех. А теперь эти чувства умножаем на семь душ и засовываем поглубже…
А-а-а-а-а!!!
Свет…
— Тише… — прозвучал нежный голос.
Темнота…
Хм, я точно знаю, что лежу в бреду. Но при этом мой разум вполне себе рассудительный. Без всякого пьяного наркоманства. Почему же я не могу очнуться?
Надо подумать. Что же во мне изменилось? Сила. Да. Энергии во мне теперь чуть меньше, чем в Катарсии. И это хорошо. Что еще? Сосуд Души все равно придется уменьшать, если я хочу заручиться доверием эльфов-клятвопреступников. Так что плюшка только в новой концентрации магии. Теперь можно творить магию в существах с маленькими кувшинками. Просто использовать не количество магии, а ее качество.
А теперь к плохим новостям. Ага, оказывается до этого они были хорошими. Первое. Меня очень сильно ломает, и я не пойму выживу или нет. Второе. Меня очень смущает одна вещь. Вроде как и мелочь, но…
…почему мне хочется спагетти из дождевых червей с соусом из кровавого перегноя?
Свет…