Судя по всему, он сомневался в моей выносливости, хотя не подавал виду. Когда же мы миновали алтарь Артемиды Ортии — места, где мальчиков бичевали до крови перед посвящением в мужчины, он остановился и вынул кожаную флягу с водой.
— Ну и ну! Ты идешь как ни в чем не бывало, а я немного запыхался.
— Я была неплохой бегуньей, — пояснила я.
Только как давно это было!
— А! Тогда мне с тобой не тягаться, — улыбнулся Геланор и протянул мне флягу.
Сначала мы шли по берегу Еврота. Река, полноводная благодаря тающим снегам и весенним дождям, стремилась, как и мы, к морю. Нам встречались и деревушки, и отдельные крестьянские домики. На полях, засеянных озимыми, зеленели побеги ячменя, достававшие уже до колен. На нас никто не обращал внимания, что радовало меня и не меньше — Геланора.
— Давно хотел спросить, но если тебе неприятно — не отвечай. Как ты себя чувствуешь под постоянными взглядами?
— Ужасно! Невозможно описать словами.
— А каково, по-твоему, человеку, у которого противоположная проблема: он хочет привлечь к себе внимание, но его никто не замечает?
— Откуда же мне знать?
— Я думаю, все беды в мире происходят от этих людей-невидимок. Они готовы на все, лишь бы их заметили. Они бахвалятся, грозятся, клевещут, убивают.
— Это очень резкое суждение. Часто и вполне заметные люди делают то же самое: они хотят еще большей славы. Они ненасытны. — Говоря это, я думала об Агамемноне: хоть он и был царем, но явно не довольствовался тихой жизнью в Микенах. — А простые люди очень часто бывают счастливы.
Геланор усмехнулся.
— Если человеку покажется, что его недооценивают, тут и жди беды…
День клонился к вечеру. Перед нами выросла гряда высоких холмов, которые преграждали путь, как стена.
— За ними — город Гитион и море, — сказал Геланор. — Но нам совсем не обязательно карабкаться вверх. Тут есть проход.
Мы прошли через туннель, и перед нами, сияя, раскинулось море. Огромное, без конца и края, с далеким горизонтом. Это было воистину царство: царство Посейдона.
На закате мы вышли к полоске земли, влажной, несмотря на ясный день.
— Завтра на рассвете вернемся сюда. На заре моллюски ловятся лучше всего.
Я втянула всей грудью удивительный запах моря, имеющий какой-то металлический привкус — то ли водорослей, то ли скользкого мха на камнях.
Ночь мы провели в доме, где жила семья Геланора. Его родные из деликатности старались не разглядывать меня, это были простые и доверчивые люди. Я поняла, как сильно отличался от них Геланор и почему он больше не живет дома.
Темно, холодно, сыро. Геланор настоял, чтобы мы пошли на берег как можно раньше, перед восходом солнца. Он готовился войти в воду и заняться ловлей моллюсков, а я стояла на берегу и смотрела.
— Ты говорила, что хочешь постоять на берегу, послушать шум прибоя.
— Ты надолго уходишь?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Зависит от того, как будет ловиться.
Моей задачей было стеречь мешок, куда он будет складывать пойманных моллюсков. Сначала я не отходила от мешка, но потом пристроила его в надежное место, так, чтобы Геланор его заметил, и побрела прочь от скользких камней вдоль берега. Мне надоело сидеть неподвижно, глядя на пустой горизонт, хотя восход был великолепен. Я промокла от морских брызг и дрожала от холода.
Я решила прогуляться по берегу в надежде, что согреюсь. Охранникам я приказала остаться на месте, ждать Геланора. Я старалась идти как можно быстрее. На берегу в столь ранний час не было видно ни одного живого существа: рыбаки выходили позже. Я смотрела, как волны разбиваются о прибрежные камни и ощупывают песок, словно пальцы, испачканные белой пеной.
Не очень далеко от берега я разглядела островок. Он порос деревьями, которые склонялись под ветром и будто звали меня.
Я все шла и шла, взошедшее солнце светило мне в спину. Наконец-то я согрелась. Впереди слева показался утес, а в нем — пещера. Не знаю почему, я направилась туда. Подойдя, я почувствовала, что из ее глубины веет теплым воздухом.
Не может быть, подумала я. Обычно воздух в пещере холоднее, чем снаружи. Но сомнений не было: я шагнула на порог, в пещере было тепло, как летом.
