Я говорила то, что думала, только надеясь, что моя просьба не оскорбит ее: скрывать не было смысла, она читает мысли.
— С удовольствием! С большим удовольствием.
— Что я для этого должна сделать? — продолжала умолять я.
— Стой тихо. Закрой глаза. Протяни руки и коснись ими роз. Когда вернешься на берег, зайди в море и подожди, пока не придет пенная волна. Пусть она окатит тебя с ног до головы. Тогда ты преисполнишься мной.
Я протянула руки, наполнила горсти лепестками роз, смяла их. Волна аромата наполнила воздух.
— Закрой глаза. Сейчас тебе нужны другие органы чувств.
Едва закрыв глаза, я с особой остротой ощутила и теплоту воздуха, и аромат цветов, и прелесть ее голоса.
— Я коснулась тебя, — шепнула она мне прямо в ухо. — Я наделяю тебя моим зрением. Зевс — твой отец, а я — твоя сестра. Я не покину тебя. Я буду с тобой до конца твоих дней.
Почувствовала ли я что-нибудь в тот момент? Вспышку света, тепло? Нет, только слышала ее нежный голос.
— Открой глаза.
Я открыла глаза. Розы стали ярче, чем прежде, они сияли богатством красок, о котором я даже не подозревала раньше. Я подняла взгляд наверх: купол пещеры, темный, неосвещенный, теперь казался не мрачным, а таинственным.
— Теперь ты видишь мир сквозь покрывало Афродиты, — сказала богиня. — Это особое видение.
Мне показалось, что богиня удаляется от меня.
— Нет, не бойся, — успокоила она меня. — Ты моя избранница, не только моя сестра, но и дочь. У меня никогда не было дочери. Тебе известно, что у богов и богинь рождаются дети мужского пола? Ты — редкое исключение среди нас.
— Но я не богиня!
— Почти богиня. А многие будут считать тебя богиней. У тебя есть кое-какие привилегии, доступные только богам.
— Какие же?
О, когда люди будут погибать…
Она вдруг замолчала и засмеялась. О, этот тревожащий и вместе с тем обезоруживающий смех!
— Но я забыла: вы, смертные, любите неожиданности. Вот почему оракулы говорят загадками. Если сказать слишком много сейчас — потом тебе будет неинтересно. Не хочу портить тебе удовольствия от истории.
И она неожиданно исчезла. Пещера стала темной и сырой. Ни роз, ни теплого воздуха.
Почему боги исчезают так внезапно? Чтобы подразнить нас, наказать, посмеяться над нами? Спотыкаясь, я на ощупь выбиралась из пещеры. Мне хотелось схватить ее за плечо, крикнуть: «Почему ты так обращаешься со мной?» Но какой в этом толк? Богам — богово, человеку — человеческое. Иногда мы можем услышать и понять друг друга, но чаще — нет.
Время остановилось, его не существовало, пока я была в пещере. Но когда я вышла из нее, оказалось, что уже полдень. Солнце стояло высоко в небе, морская поверхность превратилась в зеркало. Я поспешила вернуться на прежнее место.
Геланор стоял на берегу и озирался — искал меня. Я помахала ему, но разговаривать не хотелось. У меня было одно желание: лечь на песок и обдумать все, что со мной случилось.
— Елена! Елена! — закричал Геланор и замахал руками в ответ.
Я подошла к нему. Песок под ногами казался мне мягче, чем раньше, запахи — соль, вода, водоросли — острее.
— Где ты была? — встревоженно спросил Геланор.
— Я замерзла, поэтому оставила мешок в надежном месте и пошла погреться.
— Я предупреждал тебя, что будет холодно!
«Какая разница?» — хотела я сказать ему. Все обыденные вещи потеряли для меня значение.
— Как твой улов? — спросила я, понимая, что он ждет этого вопроса.
— Улов отличный!
Он похлопал по туго набитому мешку. Потом внимательно посмотрел на меня.
— Что случилось?
— Ничего. Все в порядке.
— Ты словно грезишь наяву.
Камни, освещенные солнцем, напоминали драгоценности, щедрые дары богов. Как я раньше не замечала этого?
— Все в порядке, — повторила я.
— Неправда. Ты заболела.
Он взял меня за руку.
Я заметила, что к берегу приближается огромная волна: как вставшая на дыбы лошадь, она неслась в нашу сторону. Я вырвалась и побежала навстречу ей, раскинув руки, как велела Афродита.
— Нет! Стой! — крикнул Геланор и бросился за мной.
Но он опоздал. Огромная волна накрыла меня с головой, поглотила в своей зеленой утробе. Я полностью предалась ей. Вода была теплой, словно дыхание близкого человека, словно простояла целый день на солнце в глиняном кувшине. Когда волна отступила, я осталась стоять, окутанная белой пеной с головы до ног.
