Тепло нарастало. Нежный ветерок ласкал мое лицо. Запахло розами. Дикими розами, которыми я так любовалась в полях и лугах; своим запахом они радуют всякого путника, но не признают садовников и отказываются расти в садах.
Розы не могут расти в пещерах! Они любят солнце, им необходимо солнце!
Сердце стучало, как молот. Задохнувшись, я прижала руки к горлу. Воздух вокруг был напоен ароматом розовых лепестков, словно я оказалась в сердцевине цветка. Я упала на колени, поняв: это знак божественного присутствия.
Я опустила голову и закрыла глаза — скорее из благоговения, чем от страха. Что мне предстояло?
— Дитя мое! — прошептал нежный голос. — Выслушай меня. Это я позвала тебя. Я долго ждала. Сначала твой отец оскорбил меня, не принес мне даров. Потом ты сама позабыла обо мне накануне свадьбы. Как ты могла? В замужестве без меня не обойтись. Ты думаешь, Гера важнее? Забудь про нее! Она ничего не понимает в делах, которые соединяют мужчину и женщину. Поэтому у нее вечные проблемы с собственным мужем! Она умоляла меня одолжить ей пояс, который возбуждает желание.
— Афродита, ты? — выдохнула я.
— Да, моя девочка, это я. Я старалась позабыть тебя, ведь ты и твой отец нанесли мне оскорбление, но не могу. Ты мое подобие. Редко случается, чтобы смертная женщина была подобна красотой богине. Ты равна мне. Мы с тобой не чужие, я должна это признать. Войди же сюда, войди в пещеру.
Я никогда не любила пещер и гротов, они пугали меня. Но я подчинилась и прошла между камнями, которые отмечали настоящий вход в пещеру. Вместо ожидаемой темноты внутри оказалось светло. Стены были увиты розами, мириадами роз — алыми как кровь, розовыми, как внутренность морской раковины, пунцовыми, как полевые маки. В теплом воздухе кружились розовые лепестки, земля под ногами была ими покрыта, как ковром, в котором мои ноги утопали по щиколотку.
— Прошу, покажись мне! — прошептала я.
Я хотела видеть Афродиту.
— Это опасно для тебя, — ответила она. — Смертный может погибнуть, если увидит лицо бога или богини.
— Так всегда бывает?
Как мне хотелось увидеть ее!
— Трудно сказать заранее. — Голос богини звучал ласково, — Некоторые выживают. Но стоит ли тебе, Елена, рисковать ради этого жизнью? Зевс, твой отец, прогневается на меня, если я стану причиной твоей смерти. Ты — его единственная дочь от смертной женщины. Он обожает тебя, и я не хотела бы навлечь его гнев. Да, мы, боги, тоже боимся гнева Зевса! Так что, моя девочка, тебе придется поверить мне на слово. Но не исключено — наступит день, когда ты сможешь увидеть меня, не опасаясь гибели!
Что она имела в виду? Что я стану богиней, взойду на гору Олимп?
— Не рассчитывай на это. Подняться на Олимп удается очень и очень немногим.
Конечно, она способна читать мои мысли быстрее и точнее, чем я мысли других людей, после того как священные змеи наградили меня этой способностью, но по сути это один и тот же дар.
— Пройди рядом со мной, — продолжала просить я. — Пусть розы шевельнутся.
Она рассмеялась, и смех ее был сладок, как мед, и глубок, как желание. Точнее, он был само желание от первого звука до последнего. Розы заколыхались, лепестки посыпались на землю.
— Пожалуйста, — сказала она.
— Почему ты призвала меня в эту пещеру? — спросила я.
— Дитя мое, по-моему, это ты меня призывала много раз! Ты обращалась ко мне, умоляла, ждала! Но я не отзывалась. Признаюсь: я хотела наказать тебя. Мое отсутствие стало твоей мукой.
— Нет, не мукой, нет…
В конце концов, я ведь научилась жить без Афродиты. Я научилась обходиться без того, чего не испытала. А может ли быть для человека мукой отсутствие того, чего он никогда не имел?
Раздался негромкий, волнующий смех.
— Ах, тебе нечего стыдиться! Многие люди ищут меня, зовут меня — а я пренебрегаю ими. Ошибка с твоей стороны — недооценивать то, чего ты лишена. Человек, который живет в пещере, недооценивает значение солнечного света, ибо не видал его. Я намерена показать тебе то, чего ты была лишена. Уж поверь мне, мое отсутствие в твоей жизни — мука из мук.
— Так надели меня своими дарами! Коснись меня своей рукой. Открой мне глаза!
