В активности троянцев наступила пауза, поскольку враг словно испарился. Наши разведчики сообщали, что греки выстроили корабли рядами, вытащив их на берег, закрепив якорями и канатами. Несколько разведчиков успешно внедрилось в самую гущу греков. Ожидала засылки партия подготовленных Геланором проституток. Он считал, что нужно дать грекам как следует изголодаться по женскому телу, а уж потом сделать им такой подарок.
— Они рыщут по побережью, — докладывал один из разведчиков. — Корабли расставлены в особом порядке. На одном конце находится Ахилл, на другом — здоровый громила по имени Аякс, а парень по имени Одиссей в середине.
— Они являются подлинными командирами, — сказал Приам. — А где же главнокомандующий Агамемнон? И его брат Менелай?
— Разместились где-то. Но ты прав, царь. Похоже, главную роль играют эти трое — Ахилл, Одиссей и Аякс. Ахилл считается воином непревзойденной доблести, Одиссей славится умом и хитростью, Аякс же просто великан.
Ахилл! Но ведь я встретила его на Скиросе, переодетого в женское платье. Как мог он оказаться возле Трои?
— Неужели Ахилл такой уж великий воин? — воскликнула я. — А что касается двух других, то Аякс туп, как бревно, а Одиссей предпочитает хитрость мечу.
— Ахилла все восхваляют как героя, — возразил разведчик. — А почему уж они так решили — не знаю.
— Я кое-что слышал о нем, — произнес Приам. — Говорят, его мать — богиня. Нам, троянцам, некого противопоставить ему. Все мы смертные, рождены от земного отца и земной матери.
— Это значит, тем больше чести будет победить его, — сказал Гектор, входя в комнату и оглядывая нас. — Судачите, как старухи у колодца?
Он сорвал шлем с головы и швырнул в угол. Тот упал со звоном, словно возмущаясь.
— Я не придаю большого значения слухам о том, что у кого-то мать — богиня. Ведь боги на Олимпе договорились, что не будут помогать своим отпрыскам, чтобы не влиять на их судьбу. Так какая разница? — Гектор звонко рассмеялся. — Наступит день, и сын человека сойдется в схватке с сыном богини. Мы не тешим себя надеждой на то, что боги нас спасут, поэтому бьемся на пределе сил.
Мы с Парисом вернулись к себе во дворец, и тут явился посыльный от Антенора с приглашением прийти к нему. Дом Антенора находился на середине склона: красивое здание с решетками на окнах. Внутри было много воздуха и простора, а мебели мало. Хозяин встретил нас и провел в небольшую комнату, плотно закрыв за собой дверь.
Он поправил брошь на плече, чтобы складки плаща легли в идеальном порядке, хоть это было излишне: выглядел он, как всегда, безупречно. Но внешний вид являлся предметом его постоянных забот: ему льстила слава самого изысканного человека в Трое.
— Дорогие царевич и царевна, — заговорил он. — Наконец-то я вижу ваши лица, которые так хотели увидеть и Менелай с Одиссеем.
— Но вы же знаете, нашей встрече специально помешали! — воскликнула я.
Антенор подошел ближе и понизил голос до шепота.
— И все же они кое-что оставили для тебя.
Он вынул маленькую шкатулку и протянул ее мне.
— Это не представляет опасности. Я проверил.
Я медленно приподняла резную крышку. Внутри лежало украшение: камень темно-красного цвета в блестящей золотой оправе. Его можно было носить как брошь либо как подвеску, на золотой цепочке. Я провела пальцем по гладкому камню.
— Менелай просил передать тебе, — пояснил Антенор. — Он хотел, чтобы эта вещь была у тебя.
Странность этого поступка поразила меня. Почему Менелай дарит мне украшение, после того как обвинил в том, что я обокрала его? К тому же украшение было не во вкусе Менелая: он ценил тяжелые, массивные вещи.
Возможно, подарок означает, что его сердце не до конца озлоблено против меня? И за этим стоит надежда, желание подать знак, ожидание встречи?
Я вынула брошь из коробки, но Парис сжал мое запястье.
— Не смей надевать! Даже не прикасайся к нему! Оно может быть отравлено. Или проклято.
Медленно я опустила украшение обратно. Предположение было неприятно, но нужно соблюдать осторожность.
— Что именно он сказал, когда передавал брошь? — спросила я Антенора.
Антенор пригладил серебристо-седые волосы.
