Я представила себе своих женихов, их эгоизм. Они давно потеряли интерес к этой истории, поскольку я выбрала другого. Это было десять лет тому назад.
— Очень маленькая, — ответила я. — Все правители греческих городов гораздо больше озабочены собственными делами. Вряд ли они захотят рисковать жизнью ради своего соперника — несмотря на клятву. Отец приказал им поклясться на кусках лошадиного мяса, с тех пор минуло много лет.
— Все равно мы должны посоветоваться с оракулом, — стоял на своем Приам.
Это была моя первая встреча с его упрямством.
— Да, — подтвердила Гекуба. — Оракулом пренебрегать нельзя.
Приам поднялся.
— Ты должна поговорить с Калхасом, — посмотрел он на меня. — Важно, чтобы он познакомился с тобой, прежде чем отправится к оракулу и будет вопрошать о тебе.
— Для чего? — спросил Парис. — Оракул и так все знает. Какая разница, будет ли с ней знаком Калхас?
— Хватит задавать вопросы! — Глаза Приама сверкнули из морщин. — Ты уже задал слишком много вопросов — и совершил много сомнительных поступков.
— Делайте, как велит отец. Когда придет Калхас, мы пошлем за вами, — сказала Гекуба.
Она тоже поднялась и встала рядом с Приамом. Они прошли мимо нас, высоко держа головы на несгибаемых шеях.
— Обращаются со мной, как с десятилетним мальчишкой, — пробурчал Парис.
— Думаю, в их глазах ты и есть мальчишка.
— Это постоянное осуждение, которое от них исходит, убивает меня. Давай уйдем из этой клетки — мы же не домашние животные.
Я обвела глазами потолки из золотистого кедра, стены, расписанные изящными цветами, и рассмеялась.
— Думаю, ни одно животное не сидело в такой клетке.
— Еще бы! Им повезло — они пасутся на прекрасных лугах, там живые цветы. Уж я-то знаю. Я почти всю жизнь присматривал за ними. Давай уйдем из города! Я покажу тебе гордость Трои — лошадей.
— А если Калхас нас не застанет…
— Пусть подождет! Отец не назначил час. Идем смотреть лошадей. Разве не должен я показать тебе новую родину? Ведь ты теперь троянка! Надевай плащ и дорожные сандалии.
Парис приказал приготовить колесницу, и мы отправились через город к южным воротам. Я внимательно разглядывала дома, расположенные террасами, — среди них были двухэтажные, очень большие — и чистые улицы, которые спиралями спускались с вершины горы. Меня очень интересовало, каковы троянцы, как они живут. Они тоже с интересом посматривали на нас, когда мы проходили мимо.
Когда мы вышли на широкий проезд, опоясывающий стены изнутри, нас уже ждала прекрасная колесница; позолоченные спицы колес блестели на солнце. В упряжке стояла пара мышастых лошадей. Парис погладил одну по шее.
— Хочешь посмотреть на своих братцев? — спросил он у нее, потрепав ее гриву.
Мы ступили на колесницу. Массивные ворота были широко распахнуты с утра. Парис направился в Нижний город, откуда тележки, повозки и колесницы тянулись широкой полосой в сторону Троянской долины. Вместо сдержанной молчаливости Верхнего города в Нижнем нас встретили приветственными криками. Люди высыпали на улицу, обступили нас так близко, что колесница с трудом могла проехать.
— Елена! Парис! — кричали они. — Да здравствуют Елена и Парис! Мы любим вас!
В нашу сторону летели цветы, фрукты, бусы, и некоторые падали в колесницу.
Парис обернулся ко мне.
— Теперь ты видишь, что чувствуют настоящие троянцы?
Какой-то мужчина бросился грудью наперерез колеснице и схватил поводья. Через мгновение его лицо выросло перед нами.
— Самая прекрасная женщина на свете! Это правда! И теперь она наша! — объявил он и громко закричал: — Она троянка! Она наша!
Спрыгнув с колесницы, он перекувырнулся в пыли ловко, как акробат, вскочил на ноги и засмеялся. Был ли он пьян? Неважно. Важно, что он радовался, и причиной этой радости были мы.
— Елена! Елена! — продолжал кричать народ.
Я подняла руку и указала на человека, стоявшего рядом со мной.
— Парис! Парис, моя любовь! — отвечала я.
Мы прибавили скорость и миновали последний дом Нижнего города, но шум позади нас не стихал.
— Они любят тебя, — сказал Парис, притормозив лошадей. — Слышишь, какой рев? Громче, чем у сирийского льва!
— Я никогда не слышала, как ревет сирийский лев, но поверю тебе на слово.
