— Иди сюда и садись рядом, девочка, — приказала леди Дануильям, — но сперва сними этот отвратительный халат, чтобы я могла увидеть, обладаешь ли ты внешностью, подходящей для работы, которую я задумала.
Харриет расстегнула позорную одежду и аккуратно положила её на спинку стула: леди Дануиль- ям смотрела на неё странно напряжённым взглядом.
— Повернись.
Харриет сделала то, что ей было сказано, повернувшись спиной к госпоже, которая пребывала в состоянии нарастающего возбуждения.
— Хорошо; белые плечи, — бормотала она, — и сильная спина. — Она повысила голос: — Подойди и сядь рядом со мной . Поторопись .
Как только Харриет уселась, леди Дануильям указала на штуковину и сказала:
— Это изобрел отец лорда Дануильяма; это предназначено для проверки способностей человека.
— Простите, мэм?..
— Гори оно синим пламенем! — леди Дануильям готова была заскрипеть зубами, но быстро взяла себя в руки. — Для проверки твоего ума, девочка. Не беспокойся. Я хочу, чтобы ты сделала вот что. Сожми в руках эти металлические стержни и смотри прямо на стеклянный экран. Ну же, давай.
Харриет с некоторым нежеланием схватила металлические стержни, как ей было велено, и почувствовала, что они слабо вибрируют. Голос леди Дануильям был довольно грубым, когда она заговорила снова:
— Теперь прижимай их книзу. Бережно... прижимай их бережно.
Харриет почувствовала, как стержни медленно опускаются вниз, и когда она нажимала ни них, красноватая жидкость начинала бурлить в стеклянных трубках, в то время как машина стала издавать слабый гудящий звук.
— Хорошо... хорошо, — шептала леди Дануиль- ям. — Теперь слушай очень внимательно. Гляди на стеклянный экран и освободи свою голову от всех мыслей. Я знаю, это не так просто, но ты должна быть хорошей девочкой и постараться. Очисти своё сознание. Там нет никаких мыслей. Одна только пустота.
Для Харриет, действительно, было очень трудно не думать вовсе ни о чём, но Мать постоянно учила её во всём слушаться тех, кто старше и лучше её, поэтому она старалась. И по мере того как она старалась, стеклянные трубки наполнялись красной бурлящей жидкостью, машина гудела, как кипящий чайник, а госпожа тяжело дышала. Экран из закопчённого стекла становился больше — или так только казалось, — а его поверхность явно становилась всё ярче, и из неё исходил пульсирующий серебряный блеск, и это вселило бы в Харриет тревогу, если бы она не была столь увлечена. Внезапно экран очистился и стал трёхмерной картиной, изображающей ужасную, мрачную долину, освещённую вспышками пламени, поднимающегося над вершинами окружающих её гор. Долина и склоны гор были покрыты мёртвыми деревьями; раскачивающиеся очертания их чёрных костлявых рук тянулись к ярко-красному небу. Нечто двигалось на самой высокой ветке ближайшего дерева: маленькое, длинноногое и длиннорукое нечто, которое свалилось на землю и пошло скакать по долине огромными лёгкими прыжками. Оно выглядело как нечто среднее между изуродованной обезьяной и чудовищным пауком, но его скачущие прыжки были чем-то наиболее ужасным.
Харриет завизжала, когда она ослабила захват металлических стержней, и в то же мгновение картина исчезла, и на её месте оказалось первоначальное закопченное стекло. Девушка была в истерике, она визжала, потом смеялась, и леди Дану- ильям вцепилась ей в руку, шлёпала её по лицу, трясла её.
— Что ты видела, девочка? Прекрати... прекрати... Скажи мне, что ты видела?
— . это было ужасно, мэм, — начала, было, Харриет, но у неё снова начался приступ рыданий, и терпение её светлости лопнуло, как натянутая струна.
— Говори, ты, дура, истеричная шлюха. Что ты видела?
— Я видела тёмную долину и.
— Да. да. Продолжай, — настаивала леди Да- нуильям.
— Там было нечто ужасающее, которое начало прыгать.
Ей не позволили продолжать дальше, поскольку леди Дануильям внезапно обняла её, расцеловала в обе щёки, затем снова села и стала смотреть на неё, как на долгожданное сокровище, которое вопреки всем ожиданиям само подвернулось под руку.
— У тебя получилось, — она захихикала, как маленькая девочка, и захлопала в ладоши в чистом радостном восторге. — Истинная сущность. ты получила её. Ты удивительное, удивительное дитя.
