Элементал и другие рассказы - страница 25

Он покачал головой и прошептал:

— Нет! — и вынул фонарик из кухонного шка­фа.

Он закричал:

— Я не пойду! — И зашаркал по садовой тро­пинке. Фонарик отбрасывал круг света, который метался по гладко подстриженному газону, пока­зывая четкие линии, отмечавшие путь газоноко­силки.

— Не туда... не туда...

Дикая надежда насмехалась над ним, и он знал, что позволяет лучу фонаря блуждать по садовой стене, отдельным клумбам — где угодно, кроме темного участка сразу за садовым сараем.

— Не туда. сон. безумие.

Он медленно пошел направо, пытаясь направ­лять луч света влево, но предательское запястье было не обмануть. Наконец то, что он не хотел ви­деть, оказалось на месте — подсвеченное, откры­тое в полном уродстве.

Он подошел к телу как кролик притягивается к змее. Медленно, дюйм за дюймом. И если бы это зависело от воли и силы, он бы развернулся и побежал обратно в темноту. Но его ноги двигались вперед беспощадно, и скоро, слишком скоро, он смотрел на чернолицее нечто, смотрящее в теперь закрытое облаками небо выпученными глазами. Зубы были обнажены в смертельной ухмылке; одна рука — черная — черная после внезапной смерти — все еще сжимала край рубашки, и ужас Гурни Слейда смешался с жалостью. Жалостью к ужа­сающему телу его бывшего «я».

«Она не должна это увидеть».

Он подошел к сараю и вытащил кирку и лопату.

Каждый человек должен закопать свое прошлое.

Кэрон пришла домой в десять тридцать.

Гурни слышал, как зарычала машина, когда она переключила передачу и завернула на подъездную дорожку. Шаги на гравии, скрип гаражной двери, ворчание двигателя, и задернутые шторы на миг сверкнули светом. Потом гаражные двери захлоп­нулись, шаги подошли к передней двери, ключ звякнул в замке, и она оказалась здесь — в холле.

— Гурни?

Ее голос был ясным, таким знакомым, но все же ему казалось, что он раздался из времени, которое давно прошло.

— Гурни, ты здесь, дорогой?

Она прижала свою прохладную щеку к его щеке и нежно обняла его.

— Извини. Я поздно, но маме было нехорошо, и я подумала, что лучше дождусь возвращения Мил­дред. Ты думал, что я никогда не вернусь?

— Красивые женщины всегда опаздывают, — сказал он.

— Льстец.

Она отпрянула и вошла в гостиную, снимая перчатки и пальто, потом поправила яркие рыже­ватые волосы, глядя в зеркало над камином.

— Боже, какая я растрепанная. Ужин сгорел?

— Ну... — начал он.

— Ты забыл, что нужно выключить духовку?

— Вроде того. забыл.

— Как ты мог! Черт побери! Честно, это уже слишком. Тебе нужно было всего лишь повернуть ручку. Черт! Мама была права: чем быстрее жен­щины научатся откладывать яйца, тем лучше.

Она вошла в кухню, и он услышал восклицания, звон посуды на столе, за которым почти тут же по­следовал тихий смех.

— Поговорим о сгоревшем жертвоприношении.

Он сел в кресло, закурил сигарету, сделал не­сколько затяжек, потом быстро потушил ее в пе­пельнице. Дым на вкус казался странно горше.

— Яйца и ветчина, — выкрикнул голос Кэрон, — это все, что у нас есть. Сварить яйцо-пашот или пожарить?

Гурни привиделись яйца, плавающие на растоп­ленном жире в сковородке; два глаза мертвеца. Он проглотил острую боль поднимающейся тошноты.

— Пашот.

— Хорошо, будут яйца-пашот и ветчина. Что ты делал, пока меня не было?

— Подстриг траву. Немного покопал.

— Копал, — звон тарелок, рев газовой горелки, — что, черт возьми , ты копал?

— О, — он пожал плечами, — закопал старый мусор.

Ее шаги ходили взад-вперед по кухне.

— Ты не хотел переусердствовать. Я думала, ут­ром ты выглядел довольно потрепанным. У тебя еще были боли в груди?

— Нет, — сказал он и улыбнулся, — больше ни­какой боли.

— Думаю, это было несварение. Будь ангелом и накрой на стол.

Он накрыл стол скатертью с голубыми краями, аккуратно положил ножи, вилки и ложки на их традиционные места, потом вернулся к креслу.

Он был голоден.

Это был не ноющий голод. Не приятное желание еды, от которого рот сочится предвкушаемым на­слаждением, но страстное желание насыщения, которое наполняет все тело. Результатом этого го­лода была растущая слабость, которая сильно пуга­ла его. Насколько сильным, фактически выносли­вым, было его новое тело, созданное из темных по­терь его души? Он встал, когда вошла Кэрон, тол­кая тележку для еды, и быстро сел за стол.