— Где это ты была? — спросил Ричи. — Куда ты все время ходишь?
— К подруге. — Элеанора не замедлила шага.
— Какой еще подруге?
— К Тине, — сказала Элеанора. И положила руку на дверь спальни.
— Тина… — протянул Ричи. Изо рта у него торчала сигарета. Он держал в руках банку «Old Milwaukee». — У Тины дома какой-то гребаный Диснейленд, да? Никак туда не находишься.
Она ждала.
— Элеанора? — окликнула мама из своей комнаты. Голос звучал сонно.
— Ну а что ты купила на те деньги, которые я подарил тебе в Рождество? — спросил Ричи. — Я же сказал: купи что-нибудь красивое.
Дверь спальни открылась и вышла мама. На ней был халат Ричи — один из этих восточных сувенирных халатов: красный атлас, большой аляповатый тигр.
— Элеанора, — проговорила мама, — иди спать.
— Я просто спросил, что она купила на рождественские деньги, — сказал Ричи.
Если назвать какую-нибудь вещь, Ричи велит показать. Если сказать, что еще не потратила деньги, он может потребовать их назад.
— Кулон, — ответила Элеанора.
— Кулон… — повторил Ричи. Он посмотрел на нее мутным взглядом, словно пытался придумать какую-нибудь гадость, но потом просто сделал глоток и откинулся на спинку кресла.
— Спокойной ночи, Элеанора, — сказала мама.
Парк
Родители Парка почти никогда не ссорились, а если это случалось, то всегда из-за него или Джоша.
Родители спорили в спальне — больше часа. А когда настало время воскресного ужина, мама вышла и велела мальчикам идти без них.
— Скажите бабушке: у меня разболелась голова.
— Что ты натворил? — спросил Джош у Парка, пока они шли через лужайку.
— Ничего. Это ты что натворил?
— Ничего. Это из-за тебя. Когда я ходил в ванную, слышал, как мама назвала твое имя.
Парк, однако, не мог припомнить за собой никакого преступления. Ничего — с того времени, как он накрасил глаза. Та история с макияжем еще не закончилась, но мало-помалу сходила на нет. Может, родители догадались насчет вчерашнего?.. Но даже если так — Парк не делал ничего запретного. Мама не обсуждала с ним подобные вещи. А отец никогда не говорил ничего больше, нежели: «Гляди, чтобы никто от тебя не залетел». И это было в пятом классе, когда он рассказал Парку о сексе. В то же время он рассказал и Джошу — что несколько обидело Парка.
В любом случае, они с Элеанорой зашли не так уж далеко. Он не прикасался к ней нигде в тех местах, которые стыдно показать по телевизору — как бы сильно ему этого ни хотелось.
Теперь Парк жалел об этом. Возможно, пройдут месяцы, прежде чем снова выпадет шанс остаться с ней наедине.
Элеанора
В понедельник утром перед началом уроков Элеанора зашла к миссис Данн, и та выдала ей новый кодовый замок. Ярко-розового цвета.
— Я поговорила с некоторыми девочками в твоем классе, — сказала миссис Данн, — но они все «включили дурочку». Ничего, мы докопаемся до истины. Обещаю.
Какая там истина, подумала Элеанора. Всего лишь Тина.
— Все нормально, — сказала она миссис Данн, — это не важно.
Нынче утром Тина наблюдала, как Элеанора входит в автобус. Она облизывала язычком верхнюю губу, словно в предвкушении. Будто ожидала, что Элеанора закатит истерику. Или, может, хотела посмотреть, носит ли Элеанора «сортирную одежду». Но Парк был наготове и быстро затащил Элеанору на сиденье — а оттуда нетрудно игнорировать и Тину, и всех остальных.
Парк сегодня выглядел просто отпадно. Вместо обычной жуткой черной футболки с музыкальной группой он надел зеленую с надписью «Поцелуй меня — я ирландец».
Парк сходил с Элеанорой в кабинет завуча. А потом сказал ей, что, если и сегодня кто-нибудь украдет ее одежду, нужно просто немедленно найти его.
Никто ничего не украл.
Биби и Дениз уже прослышали, что случилось, — от кого-то из другого класса. Иными словами, вся школа в курсе.
Дениз и Биби сказали, что больше не оставят Элеанору одну. «Мачо Начос» идут нафиг.
— Эти мымры должны знать, что у тебя есть друзья, — сказала Дениз.
— Угумс, — согласилась Биби.
Парк
В понедельник днем, когда Парк и Элеанора вышли из автобуса, они увидели маму Парка. Она ждала в импале и, заметив их, опустила стекло.
— Привет, Элеанора. Прости, но Парку надо уехать. Увидитесь завтра, ладно?
