Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.
— Довольно для начала, — сказал Ванька-Встанька. — Тут много трудных слов. «Супно» — это когда варят суп. Перед самым обедом, значит.
— Ах, вот как! — сказала Алиса. — Ну, а «Кози»?
— «Кози» — это такие звери. Они иногда похожи на барсуков, а иногда на ящериц. Впрочем, они больше похожи на пробочники. Ну, «мисики» — это ясно. Это — мышики, такие птички. Они живут под полом. «Зеленавки» — это свиньи. Зеленые свиньи.
— А «хрющать»?
— «Хрющать» — это два слова в одном. Это очень удобно. Вместо того, чтобы сказать: «Пищать» и «Хрюкать», ты сразу говоришь: «Хрющать». И время выгадываешь, и место, если пишешь.
— А еще там вначале «кругтелся»?
— Ну, как же ты не понимаешь? Кажется, ясно: кругом вертелся — кругтелся. Кто это прочел тебе эту непонятную для тебя поэму?
— Я прочла ее сама, в книге, — сказала Алиса.
— Вы, сэр, кажется, очень искусно толкуете слова, — сказала Алиса. — Будьте добры, объясните мне, пожалуйста, о чем написано в стихотворении, которое называется «Тарбормошки».
— Я могу растолковать все сочиненные стихотворения и большинство несочиненных, — сказал Пустик-Дутик. — Прочитай-ка, послушаем.
Это звучало очень обнадеживающе, и Алиса прочла первую строфу!
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.
— Для начала хватит, — прервал Пустик-Дутик. — Здесь трудных слов полно. «Розгрень» — это четыре часа дня, время, когда разогревают обед.
— Прекрасно, — сказала Алиса. — А «юрзкие»?
— А «юрзкие» — это значит «юркие» и «мерзкие». Это как кошелечек с двумя монетками! два смысла в одно слово.
— Теперь я понимаю, — задумчиво сказала Алиса. — А что такое «хомейки»?
— «Хомейки» — это вроде как хомяки и как ящерицы. И еще вроде как штопоры.
— Они, должно быть, любопытно выглядят.
— Еще бы! — сказал Пустик-Дутик. — Они питаются сыром, а гнезда вьют возле солнечных часов.
— А что такое «просвертели»?
— Это снова слово-кошелечек: «просверлили» и «провертели».
— А «травас» — это, наверное, газончик вокруг солнечных часов, — сказала Алиса, изумляясь собственной сообразительности.
— Ну конечно же! Его называют травас, потому что трава справа от часов и трава слева от часов…
— И трава с любой стороны от часов! — подхватила Алиса.
— Совершенно верно. «Ай-яять» — это ясно, а «брыскунчейки» — это такие тощие растрепанные птички, у них перья во все стороны торчат, будто швабра ожила.
— А «скорячий»? — спросила Алиса. — Простите, я вас не слишком затрудняю?
— Насчет «скоряков» — я точно не уверен. По-моему, это разновидность зеленых свиней.
— А что значит «рычисжас»?
— «Рычисжас» — это нечто среднее между рычанием и визгом, но еще чуточку с присвистом; впрочем, ты можешь услышать его вон в том лесу; разок услышишь — на всю жизнь хватит. Кто тебе читал такие трудные штуки?
— Это я сама прочла в книжке, — ответила Алиса, — Мне читали совсем другие стихи — гораздо легче. По-моему, Двойняшечка.
— Уважаемый Шалтай-Болтай, — сказала Алиса, — вы замечательно объясняете, какое слово что значит. Не могли бы вы заодно объяснить мне смысл стихотворения под названием «Умзара Зум»?
— Валяй читай, — тут Шалтай-Болтай уселся поудобнее, — я могу объяснить любые стихи из тех, что были когда-нибудь придуманы, и почти все, которых еще никто не придумал.
Алиса обрадовалась и начала читать:
Сверкалось… Скойкие сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.
— Для начала вполне достаточно, — перебил ее Шалтай-Болтай. — Тут и так полно трудных слов. «Сверкалось» — значит, что уже рассвело, скоро обед, но в то же время уже немножко смеркалось.
— Понятно, — сказала Алиса. — А что значит «скойкие»?
— Ну, это просто. «Скойкие» — значит, «бойкие и скользкие». «Бойкие» — это все равно что «стойкие». Понимаешь, это как вешалка в прихожей: на одно слово повесили сразу два смысла.
— Теперь ясно, — задумчиво ответила Алиса. — А что значит «сюды»?
— «Сюды» — они вроде бурундуков… и еще вроде ящериц… и еще они похожи на открывалки для бутылок.
