– Да закуска-то у меня там есть, – задумчиво сказал Петрович.
– Я требую продолжения банкета. – Дима натягивал куртку.
– Только мне одному все не захватить, – мужик посмотрел на Александра, – поможешь?
– Пошли.
Дима запер зал и пошел к лестнице.
– Постой, – окликнул его Петрович. – Я лифт включил.
– А днем что же? – удивился Гурский.
– Днем… Днем здесь столько народу шастает, они же его укатают. А ночью я один. Что же я, пешком по этажам ходить буду? Ты сам-то рассуди…
– Логично.
Пока Дима ходил в магазин, а вахтер Петрович доставал из шкафчика и тумбочки кастрюльку, какие-то судки, тарелки и, наконец, из потаенного места – индивидуальный стакан, Гурский курил сигарету и, присев на корточки, гладил льнувшего к его ногам беспородного, неопределенной масти пса Ластика, который был размером чуть больше кошки.
– Ну вот,– укоризненно сказал Петрович псу, – опять у Велосипеда все сожрал.
– У кого? – не понял Александр.
– Кот у нас тут живет, Велосипед зовут. Его сколько ни корми, а ребра все равно, как спицы, торчат. А этот его еще и обжирает. Вон его миска, полная. А вон та – Велосипедова. Ты зачем из нее все сожрал, а?
– Так, может, это кот?
– Ну да. Я только что положил. А Велосипед с самого утра где-то шлындрает.
– А это у вас что такое? – полюбопытствовал Гурский, указывая на прозрачный полиэтиленовый мешок, наполненный какими-то разноцветными шариками размером с очень мелкий горох.
– Это? А… Это, брат ты мой, отдельная история. Это, ты понимаешь, моя-то денежек решила заработать. Нравится? Дарю.
– Спасибо, конечно, но…
– Забери с глаз моих, а? Будь другом.
– Да мне как-то…
– Объявление, вишь ты, прочитала она в газете. Работа, мол, на дому. Ладно, пришла. Сидит там хмырь какой-то и говорит: «Вот это у меня сырье, его рассортировать надо. Черные, красные, белые, зеленые – все по отдельности. Забирайте и дома сортируйте. В конце месяца принесете – расчет. Тыща рублей. Только, извините, сырье денег стоит, и поэтому оставьте пока за него залог – четыреста рублей». Моя дала. Он ей «спасибо», она – ему. Ну, а в конце месяца…
– Понятно.
– Там таких, как она, – толпа. А хмыря и след простыл. Ну, она все это обратно в мешок ссыпала, а выбросить жалко. Так дома и стояло. Только уж больно ей обидно, как на глаза попадается. Я сюда принес. И вот ведь, веришь, на самом деле никак не выбросить. Ведь толку-то ну никакого, а никак. Четыреста рублей… Давай подарю? Все не так обидно.
– Ну что, заждались? – вошел с мороза Дмитрий. – Запирай, Петрович. Поехали наверх.
Наутро Адашев-Гурский очнулся на широченной двуспальной кровати. Он лежал поперек, не разобрав постель, сняв только ботинки и укутавшись в плотное покрывало.
Видимо, в процессе банкета личность угасла, и далее организм, ведомый лишь подсознанием, принимал жизненно важные решения самостоятельно.
– Ну что ж, посмотрим… – сказал вслух Гурский и пошел в разведку.
«Апартмант» организм выбрал себе двухкомнатный, состоящий из спальни и гостиной, в которой стоял громадный угловой диван, обтянутый белой натуральной кожей, рядом – низкий полированный стол, пара таких же, как диван, белых кожаных кресел, громадный телевизор с черным плоским экраном и прочие бытовые мелочи, создающие атмосферу комфорта.
Гурский заглянул в санузел – унитаз, раковина, душ, ванна (джакузи не джакузи, но вполне…), зеркало во всю стену. У подсознания была явно завышенная самооценка.
Сумка и куртка валялись на диване.
Александр проверил дверь – заперто, ключ с гостиничной биркой торчит из замка.
«Уже хорошо», – решил он и вернулся в гостиную к странно раздутой сумке. Расстегнул ее и увидел внутри большой полиэтиленовый мешок с разноцветными шариками. Видимо, проявив благородство, организм все-таки пошел навстречу просьбе Петровича и принял дар.
«Ну кому нужно такое подсознание, а? – думал Адашев, взяв в руки куртку и проверяя на всякий случай содержимое карманов. Все было на месте: документы, деньги, лежащая отдельно в потайном кармане трубка. Денег изрядно убавилось, но это, видимо, была плата за номер, которую взяли вперед. – А в следующий раз оно еще и блядищу притащит какую-нибудь для организма, тайком от меня. Ампутировать на хер, однозначно». Взглянул на часы – половина девятого. «Домой, домой! Даже если и прямого рейса сегодня нет, через Москву, но сегодня же. Хватит с меня. Вот только позавтракать и в аэропорт».
