– Что?
– Ну магендон, звезда такая еврейская. И все фотают, пожалуйста! Никто не запрещает.
– Все. Сдаюсь, – мужчина весело переглянулся с Гурским. – Пошли к Моисею. Вам можно, в виде исключения. Но только чтобы без рук.
– Ну что вы говорите, конечно, я просто так, как будто бы под ручку… – благодарно затараторила дама, подобрала, пробираясь мимо стола, полу шубы и все– таки смахнула широким рукавом на пол пачку билетов.
«И что делать? – думал Гурский.– К трубке не подойти, это ясно».
– А у вас всегда так много народу? – обратился он к кассиру.
– Последнее время много. Зарплату как раз выдали, да и реклама… Утром, правда, поменьше, а во второй половине – просто столпотворение, до самого закрытия. В выходные вообще очередь на лестнице стоит.
– Фу… – отдуваясь и отирая пот со лба, вернулся менеджер.
– Тяжеловато? – посочувствовал Александр.
– Да ну к черту… Сил моих больше нет.
– Ничего, Дмитрий Алексеич, – улыбнулась ему кассир. – Скоро домой.
– Да уж…
– А долго вы уже с этими, – Гурский кивнул в сторону зала, – катаетесь?
– Через неделю ровно четыре месяца.
– А может, еще? – кассир шутливо взглянула поверх очков.
– Ну да. Тогда уже точно домой в цинковом гробу. Нет уж. Все. Через неделю домой.
– А выставка? – заинтересовался Гурский. – Тоже домой?
– Нет. Выставка еще постоит, а потом дальше поедет, на Магадан. Это меня просто кто-нибудь сменит.
– Лена Тарасова, например.
– Кто?
– Приятельница моя. Она тоже менеджером у вас работает. Тоже ездит. Только сейчас она дома. У нее в «Балтийском доме» выставка.
– Так вы из Питера?
– Ну да. От Питера и до Питера. В командировку.
– Во класс. Пошли покурим.
– Только подальше, подальше, – замахала руками кассир. – Я тут и так задыхаюсь.
Проходя мимо задрапированного входа на экспозицию, Гурский еще раз на минуту заглянул в зал.
Никаких изменений ситуация не претерпела: посетители толпились, смотрители и экскурсоводы пресекали на корню попытки несанкционированных и бесконтрольных проникновении за красную ленточку.
Никакого молодого верзилы в коричневой кожаной куртке на меху вроде не наблюдалось.
На лестничной площадке они с менеджером достали по сигарете и закурили.
– Дима, – протянул тот руку.
– Александр.
– Слушай… а может, давай… за знакомство? А? Ты как?
– Легко.
– И перекусим заодно. Я сегодня не обедал, а ты?
– Тоже.
– Ну и пошли.
– Я сумку свою у вас оставлю пока?
– Конечно. Давай я тоже оденусь и Леве скажу, что обедать пошел.
Они вышли на улицу, перешли дорогу и, спустившись по ступеням, оказались на рынке. Внутри неказистой с виду маленькой закусочной оказалось очень уютно. Повсюду блестел новенький пластик, столики сверкали чистотой, на стене висел компактный электрообогреватель, который гнал горячий воздух.
– Привет, Аленька,– поздоровался Дмитрий с хорошенькой круглолицей девушкой, стоящей за стойкой. – Два по сто и поесть.
– Лагман будете?
– Будем? – обернулся Дима к Гурскому.
– Обязательно.
– Будем. И… что у вас сегодня?
– Мясо с картошкой.
– Два мяса. И по бутербродику дай пока.
Гурский взял со стойки маленький стаканчик толстого стекла, блюдце с бутербродом и сел за угловой столик.
– Ну что? – подсел к нему Дмитрий. – Твое здоровье.
– Ура.
Они чокнулись, выпили и стали жевать бутерброды с душистой подкопченной кетой.
– А надолго сюда?
– Да нет, – Гурский придвинул к себе пепельницу и положил на стол пачку сигарет. – День-два.
– Лагман возьмите! – негромко пропела из-за стойки хорошенькая Аля. Дмитрий встал, подошел к стойке:
– Еще два по сто. Так мне почему-то кажется…
Поставив на стол тарелки с густым горячим супом, он принес еще по стаканчику водки и, приподняв свой, со значением изрек:
– Несвоевременно выпитая вторая – это бессмысленно выпитая первая.
– Колоссально. Сам придумал?
– Нет. Здесь услышал, в хорошей компании. Ви ха ё!
– В смысле?..
– За все хорошее, по-корейски.
– А… Ну, ви ха ё тогда.
