– Все не могу. В женщине должна жить тайна. И умереть вместе с ней.
– Натюрлих, – кивнул Петр. – Только я не хочу, чтобы это случилось завтра. И на моих глазах. Поняла?
– Ох-ох!
– А я, между прочим, не шучу. Брат твой мог стрельнуть у кого-нибудь штуки три баксов на минуточку. А занимая, в качестве гарантии, засветил и контракт, и кредит под него. Дескать, что мне ваша мелочь, вон я какой крутой. В срок должок не отдал, запамятовал или «мелочишки» в тот момент под руками не оказалось – мало ли что? А это уже повод для предъявы. Приходят к нему люди, но не просто приходят, а зачитывают текст. И текст примерно такой: «Что ж ты, козел, делаешь? Когда тебе надо было, мы – всей душой. А ты? Мы своих денег от тебя вчера ждали, как договаривались, а ты что творишь? Да у нас из-за тебя, гондона, все дела попадали. Ты же нас кинул. Короче, сегодня с тебя уже не три, а тридцать. И с завтрашнего дня счетчик тикает – пятера в сутки. Думай. И не затягивай. Хоть нам и по барабану. Дольше думаешь, больше отдашь».
– Вот так могло быть?
– Легко. У Виктора дети есть?
– Нет.
– Это хорошо. В таких ситуациях детей жалко.
– То есть папу…
– Не факт, конечно. Но могли попытаться спрятать старика, чтобы потом сыну палец прислать. Или ухо. Это смотря что за люди. И сколько у него там на счетчике натикало.
– А самого Витю?
– А смысл? Он им на воле нужен. Чтобы бабки нашел.
– А в милицию обратиться?
– Можно. И в милицию, и крышу собственную подтянуть, если таковая имеется. Все можно. Но «процесс пошел». И ходы делают обе стороны.
– Вот как… – Ирина нервно закурила сигарету. – Ты считаешь, и меня теперь могут… спрятать?
– Вот меньше всего я хотел тебя пугать. Вообще все может обстоять совершенно иначе. Это только один из вариантов. Почему я и говорю, чтобы ты ничего от меня не скрывала. Иначе мне не разобраться. Понимаешь?
– Ага, – задумчиво кивнула Ирина, – А почему бы тебе у самого Виктора не спросить?
– Да… боюсь, он мне ничего не скажет. Не глянулся я ему, похоже.
– Мне тоже не скажет. Если все, что случилось с папой, – это из-за его долгов… Мне тем более не скажет. А почему отца? Не жену?
– Ну… Сама рассуди – сегодня одна жена, завтра другая. Они же не знают, может, он им еще и спасибо скажет, если ее грохнут. Тут родная кровь нужна. Иная сила притяжения.
– Вот, значит, так ты рассуждаешь, да?
– При чем тут я?
– Ладно. Это я к слову. – Ирина погасила сигарету. – Кофе еще хочешь?
– Нет, спасибо. Который у нас час? – Волков взглянул на часы и поднялся из-за стола.
– А как же контракт?
– В смысле?..
– Ну, контракт об «охране и сопровождении». Ты же мой телохранитель, исходя из договора. Там же о каких-то расследованиях вообще ни слова не было.
– Юридически права не имеем, но…
– Вот и значит, что обязан тело мое охранять денно и нощно, а сам улепетывает! За что я деньги плачу? – притворно возмутилась Ирина.
– Ты еще накаркай давай… – Петр подошел к ней и взял за руку. – Ты вот что, дверь открывай аккуратнее. Я дела кой-какие раскидаю и вернусь. Лучше бы ты не ходила никуда, а? Я постараюсь как-нибудь поактивнее ситуацию пробить, может, и нет ничего страшного вовсе. Но все равно ты пока дома посиди. Я вернусь, сходим куда-нибудь, поужинаем.
– А обед?
– Ну, перехвати что-нибудь пока, есть же у тебя еда какая-то?
– Есть, конечно.
– Ну вот. Посиди дома. Я скоро.
– Так и быть. Посижу.
– Вот и хорошо.
Волков вышел в переднюю, оделся, поцеловал Ирину в щеку и вышел из квартиры.
Проводив его, Ирина заперла дверь и вернулась в гостиную. Подошла к телефону, сняла трубку, набрала номер.
– Алло? – ответил на том конце провода мужской голос.
– Евгений Борисыч? – сказала Ирина. – Добрый день…
