На следующий день Петр Волков проснулся, как обычно, в восемь утра. Еще лежа в постели, он привычно прокрутил в уме список дел, которые были запланированы на сегодня. Потом разделил их на «важные» и «важные, но не сильно».
Вторые сразу вычеркнул.
Первых набралось не так много, но мысленно он и их сократил втрое и перенес на завтра. Никогда не следует делать сегодня того, что можно сделать завтра. Ибо, по нашей теперешней жизни, мало того что сегодняшние проблемы завтра окажутся пустяками, недостойными внимания, но и тех причин, что породили эти самые проблемы, завтра может уже просто не существовать в природе.
Мучается, к примеру, гражданин вопросом – как лучше вернуть кредитору долг, который занимал в баксах месяц назад, если сегодня у него в наличии только рубли? Отдать по курсу в долларах или поменять? А если поменять, то сегодня или завтра? Может, доллар все-таки упадет? Откладывает решение этого вопроса, а завтра, глядишь, кредитора кто-то уже и грохнул.
Кому-то там, на Западе, может, и не понять такого подхода к делу, а для нас – будни. Эпоха перемен.
Торопиться не надо.
И вообще, живем как в поезде: проснулся, выглянул в окно – средняя полоса России; на следующий день выглянул – глядишь, а уже Китай.
Петр не спеша поднялся и пошел в ванную.
Полчаса спустя, чисто выбритый и пахнущий хорошим одеколоном, он сидел на кухне, прихлебывал кофе и, просматривая купленную вчера газету, поглядывал на часы.
Наконец стрелки, образовав идеально прямой угол, сигнализировали ему о том, что наступило девять утра и, следовательно, настало время, когда его телефонный звонок, вне зависимости от правил, заведенных в доме телефонируемого, не может быть расценен как хамство телефонирующего.
Петр снял трубку и набрал номер.
– Алло… – ответил ему сонный женский голос, незамедлительно вызвавший непрошенные ассоциации с теплыми мятыми простынями и припухшими со сна губами.
– Доброе утро, Ирина Аркадьевна, не разбудил?
– Разбудили, конечно…
– Это Волков вас беспокоит.
– А я узнала, Петр Сергеич… – на том конце провода сладко потянулись. – Что это вы так рано?
– Не быть мне богатым. А еще говорят, кто рано встает, тому, дескать…
– И вы верите?
– Верю. Вот один мальчик проснулся однажды рано-рано, пошел в булочную, чтобы сестренке к завтраку свежих бубликов купить, и нашел, пока все остальные спали, полный кошелек денег.
– Назидательно. Но не однозначно.
– Это как?
– А вы не задумывались над тем обстоятельством, что тот, кто этот кошелек потерял, встал еще раньше?
– Нет, честное слово, – с улыбкой признался Волков.
– Не переживайте. Просто вам, как большинству мужчин, весьма импонирует лапидарный взгляд на вещи. Раз-два, коротко и ясно. Парадокс вам чужд.
– Это грубо…
– Конечно. А чего вы ждали от женщины, разбуженной вами на заре электрическим звонком?
– Ну, я не знаю… беззащитного лепета.
– Не дождетесь.
– Хорошо, осознал. Чем способен искупить?
– А свежими бубликами.
– Ага… я приду, а вы меня сковородкой по башке.
– Не бойтесь, я вас сегодня во сне видела. Правда.
– В эротическом, надеюсь?
– Надейтесь. Великий Данте не случайно на воротах ада поместил слова о надежде. Нет надежды – закончена жизнь.
– А остальные две барышни?
– Вера и любовь? Знаковая совокупность вовсе не тождественна совокупности понятий. Эй… Вы там где?
– Я здесь. Простите, я конспектирую.
– Берите свой блокнот и приезжайте завтракать. В личной беседе мои тезисы более доступны. Вы уже завтракали?
– Нет, – соврал Петр.
– Вот и приезжайте. С бубликами. Вам сколько добираться?
– Минут пятнадцать, если в булочной очереди не будет.
– Ого!.. Если не будет, идите в другую, в которой есть. Я же еще в постели. И не одета совсем.
– Совсем?
– Ну вот, я уже и покраснела.
Петр положил на правое переднее сиденье бумажный пакет со свежими круассана-ми, завел машину и тронулся с места, стараясь ехать потихоньку.
Подъехав к дому, в котором жил покойный Гольдберг, со стороны Сытнинской улицы, он оставил машину во дворе и не спеша пошел к парадной.
