— Разве есть такое имя?
— Было. В старину так многих называли.
— Многих?
— Да, многих. Вот ежели у кого двойня была — одному давали имя, а другого прозывали просто Близнец.
— Так у тебя брат есть?
— Был, — не сразу ответил мужчина, всё так же пристально глядя на княжну.
— Здесь-то ты что делаешь? Я прежде тебя здесь никогда не видала, — повторила она.
— Верно, не видали, — согласился Близнец. — Я сюда случайно попал, по делу зашёл.
— По делу? По какому делу?
— Да вот усмотрел ещё вчера днём у вас в саду на берёзе нарост лечебный, вот и пробрался сюда пораньше за ним.
Он показал на холщовую сумку, в которой что-то лежало.
— Нарост? Лечебный? — с любопытством спросила княжна. — Ты что, лекарь?
— Можно сказать, что и так.
— Можешь лечить?
— Лечил, — ответил Близнец.
— А вылечить можешь?
— Это ведь смотря у кого какая хворь внутри заведётся. Иную можно вылечить, а иную...
Он не успел договорить, как княжна схватила его за руку и, быстро шагая, повела за собой. От быстрой ходьбы она скоро задохнулась, выпустила руку своего спутника и схватилась за грудь, часто и прерывисто дыша.
— Вам бы, княжна, не следовало в сырость по саду бродить. Это вам лишь во вред.
— Ты разве знаешь, что я больна?
Близнец молча кивнул.
— Откуда знаешь?
— Сразу видать по лицу вашему.
— По лицу? — с удивлением повторила Наталья Алексеевна.
В свете наступающего утра на её исхудавшем лице ярко горели пятна болезненного румянца.
— Вылечишь меня? — тихо с надеждой спросила княжна и, не дожидаясь ответа, повела Близнеца за собой в дом.
Так незнакомец, встреченный княжной Натальей в предрассветном осеннем саду, появился в её покоях. На все недоумённые вопросы придворных княжна твёрдо отвечала, что этого человека ей послал сам Бог и отныне он будет жить здесь, при ней, и являться к ней, когда она того пожелает.
Узнав о болезни сестры, государь поначалу обеспокоился и даже хотел немедленно отправиться в Москву, но, взглянув на раскрасневшееся, сияющее здоровьем лицо цесаревны, только что вернувшейся с ним с охоты, решил отложить отъезд до следующего дня. Размышляя уже потом над частыми болезнями сестры, он вспомнил, как она ревновала его к цесаревне, какие строгие выговоры устраивала ему. Он опять усомнился в истинности её болезни, думая, что она вновь терзается неправедной ревностью к тётке, и решил пока не возвращаться в Москву.
Лишь тогда, когда день спустя в охотничьем лагере появился очень встревоженный Андрей Иванович Остерман, государь понял всё без слов и тут же, покинув лагерь, направился в Москву.
Он вошёл в покои сестры, но она, занятая разговором с каким-то незнакомцем, даже не заметила его.
Заинтригованный Пётр Алексеевич остановился, прислушиваясь. То, что он услышал, так поразило его, что он решил не прерывать беседу сестры с незнакомцем.
Из разговора государь узнал, что этот человек хорошо помнил его деда, хотя видел близко великого государя всего один раз. Но этого раза хватило, чтобы запомнить его на всю жизнь. Называя незнакомца почему-то близнецом, княжна попросила его рассказать о том единственном случае, что оставил в его памяти такой глубокий след.
Посмотрев пристально в измученное болезнью лицо княжны, незнакомец произнёс:
— В тот единственный раз, что я его видел, он собственноручно казнил моего брата Фёдора, с которым мы были близнецы. Его вот нет, а я теперь остался и за него и за себя.
Потрясённая услышанным, княжна, опираясь на руку, приподнялась на постели и с ужасом уставилась на рассказчика. И только тут она увидела брата, неподвижно стоявшего возле двери.
— Петруша! — закричала она, протягивая к нему руки. — Ты слышал, что он, он... — несколько раз повторила она, задыхаясь.
— Да-да, дорогая, слышал, слышал, — ответил Пётр Алексеевич, быстро подходя к сестре и целуя её. — Кто он? Почему он здесь? — строго спросил он, глядя на рассказчика, склонившегося перед ним в низком поклоне.
— Это... это лекарь, — по-прежнему задыхаясь и держась рукой за грудь, тихо проговорила княжна.
— Лекарь? — удивился государь. — Почему я не знаю такого? Откуда он взялся? Кто прислал?
