К утру все послания были написаны и запечатаны. Как только рассвело, Варвара Михайловна вышла из избы, где на ночлег остановилась вся семья опального вельможи, и направилась к небольшому строению, похожему на сарай, в котором ночевали люди Меншикова.
Фёдор только что проснулся и, потягиваясь, вышел на крыльцо. Увидев Варвару Михайловну, идущую к нему, он удивился и, спустившись с покосившегося низкого крыльца, пошёл ей навстречу.
— Ты-то мне, Феденька, и нужен, — обрадовалась Варвара Михайловна.
— Или случилось что с князем?
— Нет, с ним, слава Богу, всё хорошо. Я к тебе сама дело имею.
— Дело? — серьёзно спросил Фёдор.
— Притом тайное, — значительным шёпотом ответила Варвара Михайловна.
Фёдор молчал, глядя себе под ноги. Выждав несколько минут, Варвара Михайловна сказала:
—Уж такое важное дело, что лишь тебе, Феденька, и доверить берусь.
Тот по-прежнему молчал. Варвара Михайловна продолжала:
— Как сегодня поутру тронемся в путь, ты незаметно отстань да и скройся, когда лесочком вон тем проезжать будем. — Варвара Михайловна указала рукой на редкий берёзовый лесок, куда уходила дорога.
Фёдор всё ещё молчал, не зная, чего хочет от него Варвара Михайловна.
— В лесочек-то зачем? — наконец произнёс он, вопросительно взглянув на собеседницу.
— В лесочек-то? Да затем, чтобы скрыться, а потом и поехать.
— Куда ж ехать-то? — спросил Фёдор.
— В Москву поскачешь, — ответила Варвара Михайловна. — Да лошадь-то получше покорми перед дорогой: путь неблизкий, — добавила она строго.
— В Москву-то зачем?
— Письма тайные туда повезёшь.
— Письма? Кому же?
— Всё, всё тебе скажу. Ведь ты грамоту знаешь?
— Ну знаю.
— Нет, писать для тебя ничего не стану, так скажу, а ты запомни, кому какое письмо отдать. Исполнишь? — С последними словами Варвара Михайловна протянула Фёдору тяжёлый мешочек. — Это тебе на дорогу.
— Исполню, чего не исполнить. Давайте, что ли, послания.
Отойдя подальше от дома и завернув за угол, туда, где их не могли видеть, Варвара Михайловна передала ему три пакета, растолковав, кому что передать.
Внимательно выслушав её, Фёдор осторожно взял пакеты, сделал пометки на каждом из них и спрятал пакеты за пазуху.
— Ты уж постарайся, Феденька, сделай всё, как прошу, и я тебя не обижу как вернёшься — ещё денег дам.
— Постараюсь, — коротко пообещал Фёдор.
Но напрасно ждали Александр Данилович и Варвара Михайловна возвращения своего гонца. Добравшись благополучно до Москвы, Фёдор Фурсов не рискнул обратиться с посланиями опальных ссыльных к столь важным особам, решив про себя, что «то немалое дело».
Едва Варвара Михайловна вернулась в избу, где находилось всё семейство князя, там появились капитан Пырский и прибывший накануне курьер.
Увидев Варвару Михайловну уже на ногах, капитан попросил её позвать всех в переднюю горницу, захватив с собой все ордена, что когда-то были даны не только Александру Даниловичу, но и детям его.
Однако Варваре Михайловне не пришлось будить ни самого князя, ни Дарью Михайловну, ни детей: Марию, Александру и младшего сына Александра. Узнав ещё вечером причину, по которой их догнал курьер, Александр Данилович велел принести небольшой красного дерева сундучок, куда сложил все оставшиеся у него после изъятия в Петербурге награды. Сверху он положил обручальное кольцо, полученное княжной Марией от государя при обручении.
Кладя в сундучок кольцо дочери, понял: надежды на милость нет. Для него всё было кончено. В полутёмной заезжей избе вспыхивали и переливались огнями драгоценные камни, украшавшие награды.
Пырский осторожно вынимал из сундучка каждую вещь, передавал её курьеру, который в свою очередь внимательно оглядывал её со всех сторон, клал рядом с сундучком на расстеленную на столе бархатную подстилку, покрывавшую до того вещи в сундучке, ещё раз тщательно осматривал каждую вещь — нет ли где изъятых камней, — затем аккуратно записывал всё в толстый журнал.
Александр Данилович отрешённо смотрел на всё происходящее, словно видел всё в неясном смутном сне, словно происходило это совсем не с ним, а он только случайно попал сюда, в эту заброшенную полутёмную избу, где лишь блеск драгоценных камней напоминал ему о прошлом. Только однажды сердце его забилось сильнее: когда Степан Мартынович извлёк из сундучка последнюю лежавшую там вещицу. Это был нагрудный знак, полученный Меншиковым в давние времена, когда они с государем Петром Алексеевичем, оба молодые, весёлые, задорные, плотничали на Саардамских верфях. Он даже шагнул было вперёд, даже протянул было руку к этой простой, без украшений, но очень дорогой для него вещи, но, увидев недобрый блеск в глазах капитана и строгий взор курьера, остался стоять на своём месте.
