«Он не избегал опасностей, но напротив того, казалось, искал их. Граната падает к его ногам; он ждёт взрыва и вскоре исчезает в облаке пыли и дыма. Мы думаем, что он погиб, но он встаёт, бросается на другую лошадь и снова становится против неприятельских батарей: смерть ещё не ждала сей жертвы».
Сражение было жаркое, день уже клонился к вечеру; города Арси и Торси были объяты пламенем, гром орудий потрясал воздух. Наш государь и король прусский следовали за резервами, за государями следовали лейб-казачий полк и прусские гвардейцы; следом шло войско с музыкой и песнями, смешивавшимися с громом пушек и с жужжанием летавших ядер и пуль. Селение Торси несколько раз переходило из рук в руки. Ночью битва была прекращена, и император Александр отправился на ночлег в Пужи; в продолжение всего дня государь чувствовал лихорадочное состояние. Припадки лихорадки были так сильны, что во время самого сражения государь принуждён был сходить с лошади и на разостланном ковре ложился на землю от изнеможения и принимал лекарство.
В Пужи государь занял маленький домик и, позвав лейб-медика, обратился к нему с такими словами:
— Скажите, доктор, от моей лихорадки вы не видите никаких дурных последствий?
— Ровно никаких, государь.
— Прошу, доктор, говорите мне правду. Если есть опасность, вы должны предупредить меня. Вы знаете, что это необходимо… Не думайте, что я испугаюсь; я не боюсь смерти, но не хочу умереть, не отомстив Наполеону за его погром моей земли и моего народа. Я искренно люблю мой добрый народ и, пока жив, не перестану о нём заботиться.
— Поверьте мне, ваше величество, что ваша болезнь скоро пройдёт; только мой долг, государь, просить вас отдохнуть дня два — война слишком вас утомила. И два дня довольно для поправления вашего, дорогого для России, здоровья, — проговорил почтительно лейб-медик.
— Два дня пробыть без дела — это нельзя: моё присутствие необходимо в армии.
— Но болезнь вашего величества… — возражал доктор.
— Ведь вы говорите, что моя болезнь ничего не представляет опасного?
— Да, государь, но смею повторить: вашему величеству необходим отдых. Болезнь может осложниться.
— Довольно, любезный доктор. Возьмём Париж, заключим выгодный мир с французами, тогда я поеду отдыхать в мою дорогую Россию… Для счастья моего народа я готов всем пожертвовать…
Доктор откланялся и вышел из комнаты государя.
Сражение под Арси девятого марта кончилось в нашу пользу; тут Наполеон дал промах: найдя главную армию сосредоточенною, он не успел в своём намерении разбить её по частям и принуждён был отступить и выбрать новый путь.
Арсиская битва замечательна ещё тем, что здесь в последний раз встретились на поле сражения император Александр и Наполеон, и французскому императору пришлось уступить поле сражения русскому.
Наши герои солдаты во главе со своим августейшим вождём очутились около стен Парижа.
Эта всемирная столица красивым ландшафтом раскинулась перед глазами нашей армии.
— Париж, Париж! — было общим радостным криком всех солдат.
«Забыты были трудности похода, — пишет один из очевидцев, — раны, павшие друзья и братья, — вдали виднелся Париж».
«Воспоминание об этой незабвенной минуте столь сильно, что, помышляя о нём, невольно предаёшься восторгу, который нас тогда наполнял. Если мы, простые офицеры, были, так сказать, отуманены радостью, то что же должны были чувствовать два монарха, из которых над одним шесть лет тяготела железная рука кичливого завоевателя, а другой ещё недавно в уединении тенистых аллей Каменного острова скрывал снедавшую его грусть при известии о взятии Москвы».
После кровопролитного, но непродолжительного сражения под стенами Парижа, защита которого поручена была двум корпусам, руководимым маршалами Мармоном[109] и Мортье,[110] дано было сражение на высотах Монмартра. Французы принуждены были уступить превосходству союзной армии, и, чтобы спасти столицу от приступа, маршалы послали просить пощады у русского императора и отдали ему Париж на капитуляцию.
