В то самое время, когда составлялась капитуляция, Наполеон прибыл в местечко Жювизи, которое отстояло от Парижа всего в пятнадцати верстах. Он уже не смел показаться в свою столицу, да и зачем было ему ехать в Париж: французы его уже не почитали за своего императора. Но Наполеон на что-то ещё надеялся: он послал генерала Жирардена с поручением, чтобы он постарался воспламенить войско и народ к защите Парижа и словесно приказал взорвать пороховой магазин на Гревской площади. И если бы это варварское приказание было исполнено, то погибло бы множество несчастных жителей и многие бы здания были разрушены; начальник пороховых запасов, полковник Лескур, потребовал письменного подтверждения, но у генерала не было его, — и этим была спасена жизнь многих.
Было часов десять вечера семнадцатого марта; Наполеон вышел из почтового домика, который он занял на несколько времени в местечке Жювизи. Вдруг ему послышался отдалённый шум приближавшегося войска. Это были французские передовые отряды, вышедшие из Парижа.
— Это наше войско? — всматриваясь в приближавшихся солдат, спросил Наполеон у своего адъютанта, полковника Визе.
— Так точно, государь.
— Но куда они идут? Подите узнайте.
Адъютант вскочил на лошадь и поскакал навстречу шедшим солдатам. Спустя немного он явился к Наполеону с ответом.
— Ну, что, узнали? — нетерпеливо спросил у него Наполеон.
— Узнал, ваше величество: наше войско идёт из Парижа.
— Как! Что вы врёте?!
— К несчастию, это правда, государь, — печально ответил полковник Визе. — Париж сдаётся на капитуляцию, — глухим, слезливым голосом добавил он.
— Париж… Париж сдаётся! — громовым голосом крикнул Наполеон. — Вам неправду сказали, французы этого не сделают! Я ворочу солдат и вместе с ними со стыдом прогоню завоевателей, или мы умрём у стен Парижа. Подать мне лошадь!
— Не делайте этого, государь, — умоляющим голосом проговорил Бизе.
— Как?! Почему? — резко спросил Наполеон.
— Вам, государь, возбранён въезд в Париж, — чуть слышно ответил полковник.
— А, вот что, — меняясь весь в лице и от волнения дрожа всем телом, промолвил Наполеон. — Мне воспрещён въезд, стало быть, я больше не император. Развязка очень скорая, я не предвидел этого.
Наполеона окружила его свита и несколько преданных ему генералов; все старались успокоить своего некогда великого императора, а теперь побеждённого русскими войсками и даже отвергнутого своим народом.
— Император Александр жестоко отомстил мне за Москву. О, я тысячу раз проклинаю себя за несчастный поход в Россию, но что делать, надо покориться обстоятельствам.
Наполеон отдал приказание остановиться своим войскам в Эссене и немедля послал герцога Коленкура к нашему государю с полномочием согласиться на все предложения и на все условия, которые поставит император Александр, а сам с небольшою свитою поехал в Фонтенбло.
Император Александр не вошёл ни в какие переговоры с Наполеоном. Наш государь уже не признавал его императором французов. Ещё в роковую годину войны 1812 года император Александр сказал:
— Я или Наполеон, он или я, но вместе мы царствовать не можем.
Тогда Наполеон был ещё гордым завоевателем. Его имя, как военного гения, гремело во всём мире. Теперь же произошла перемена — Александр стал победителем, а Наполеон был побеждён. Мог ли наш государь допустить, чтобы Наполеон, некогда громивший Россию, оставался на престоле Франции?
И русский император произнёс окончательный приговор над императором французским. Французский сенат, руководствуясь прокламацией русского императора, изданной в день занятия Парижа союзными войсками, сделал постановление, которым сенат лишал Наполеона престола, и все правительственные места спешили признать это постановление. И когда французские сенаторы представлялись государю, он проговорил им следующие слова, записанные в журнале и обнародованные для всеобщего сведения:
— Человек, — говорил император Александр, — называвшийся моим союзником, напал на моё государство несправедливым образом, а посему я веду войну с ним, а не с Францией. Я друг французов. Настоящий ваш поступок, коим вы лишили престола Наполеона и его семейство, ещё более связует меня с вами. Благоразумие требует, чтобы во Франции учреждено было правительство на основаниях, твёрдых и согласных с настоящим просвещением сего государства. Союзники мои и я будем покровительствовать свободе ваших заседаний. В доказательство прочной связи, которую я намерен заключить с вами, возвращаю всех французских пленных, находящихся в России; временное правительство уже просило меня об них, но я уступаю их сенату, в уважение сделанного им сегодня определения.
