— О! — в угаре последующих событий я напрочь забыл об этой проклятущей расписке, но теперь вспомнил. А заодно вспомнил, где взял деньги, которыми заплатил за нее, и почувствовал, что заливаюсь краской.
Тем временем Карен вела такую речь:
— Я чувствую себя виноватой. Ты не мог знать, что я не давала согласия на взнос. Ведь проситель вполне мог прийти с моего ведома. Поэтому я считаю, что должна возвратить тебе деньги. А когда Джек поймает того человека, он…
— Карен полезла в сумочку, но я замахал руками и сказал:
— Нет, нет, пожалуйста, не надо. Все в порядке, право слово, не надо.
— Я так хочу, — заявила она. — В конце концов, ты был моим гостем.
— Нет, — ответил я. — Пожалуйста. Ты ничего мне не должна.
— Но я чувствую себя…
— Э… нет. По правде сказать, — я откашлялся и посмотрел на охранника, который, казалось, заснул стоймя. — По правде сказать, это я твой должник. Видишь ли, у меня не нашлось достаточной суммы, и…
— Но в доме не было денег, — сказала Карен.
— Э… были…
— Ах, в туалетном столике!
Я отвел глаза.
— Но как ты о них узнал?
Я принялся изучать свои ногти. Они были чистые, но тем не менее изучение затянулось. Наконец я пробормотал:
— Обычно я не такой… Хочу, чтобы ты знала. Просто там нечем было заняться, некуда себя деть…
— И ты решил покопаться в моих пожитках.
Я кивнул с несчастным видом.
— Ой, бедняжка! — воскликнула Карен. — Мне даже в голову не пришло. Мы бросили тебя одного. Удивительно, как тебя удар не хватил.
— Ну, все было не так уж плохо…
— Как ужасно мы поступили. Поэтому ты и ушел?
Наконец я поднял глаза. Серьезное лицо Карен выражало сочувствие.
По-видимому, она все же склонилась к мысли, что я — не сексуальный маньяк, шарящий по женским спальням. И на том спасибо.
— Нет, — ответил я. — Просто в понедельник днем кто-то позвонил.
— Позвонил?
— Какой-то мужчина. Назвал меня по имени, а потом хихикнул и сказал: «Ага, вот ты где». И повесил трубку.
Глаза Карен округлились.
— Убийца?
— Кто же еще?
— Ой, Фред, неудивительно, что ты убежал!
— Они могли звонить из будки под окном.
— Конечно! Но почему ты нам не сказал? Почему не позвонил вечером, когда я вернулась с работы? Почему не позвонил Джеку?
— Я никак не мог понять, откуда они узнали, где я. До сих пор теряюсь в догадках.
Ее глаза полезли на лоб.
— Ты думаешь, это мы с Джеком? Но зачем нам… Как мы могли… Как ты мог…
— Откуда они это узнали, Карен?
— Я им не говорила! Никому не говорила!
Глядя, как ярость и потрясение ведут в ее душе борьбу с дружеским участием, я почти поверил Карен. Теперь я был убежден, что она — всего лишь невинная пешка. Впрочем, как и я сам. Так я ей и сказал:
— Я верю тебе, Карен. Но как я мог знать тогда? И можно ли теперь доверять Райли?
— Но ведь Джек — твой друг!
— Говорят, любимым изречением моего дядьки было: имея полмиллиона долларов, человек не может позволить себе иметь еще и друзей.
— О, как это цинично, Фред. Пожалуйста, не превращайся в циника. Не давай деньгам изменить тебя.
— Я уже изменился, — ответил я.
— Джек — твой друг, — твердила она. — Ты знаешь это не хуже, чем я.
— Джек Райли и сам наполовину мошенник, — возразил я. — Я уже не первый год замечаю это за ним. Вот почему он так успешно ловит других мошенников. Да чего далеко ходить: смотри, как он тебя окрутил.
Карен побледнела.
— Что ты хочешь этим сказать? Как он меня окрутил?
— Вся эта чепуха насчет вероисповедания, — ответил я. — Райли выставляет себя…
— Слушать не желаю! — Карен вскочила, едва не опрокинув стул. — Кабы ты был ему настоящим другом, нипочем не сказал бы таких недостойных слов! А если бы ты был моим другом… — она умолкла и застыла, закусив дрожащую нижнюю губу. Потом сжала обеими руками сумочку и опрометью выбежала вон.
О, что же я наделал? Какую глупость сморозил на этот раз?
Я прекрасно знал, что наделал. Снедаемый желанием повернуть время вспять и прожить последние три минуты еще раз, только теперь уже без дурацких разговоров о Райли, я обежал вокруг стола, выскочил из комнаты и ринулся следом за Карен по коридору.
На полпути к выходу меня догнал охранник. Он больно заломил мне руку и с кряхтением сказал:
