Примерно в половине четвертого в коридоре перед моей камерой стало темным-темно от легавых. Тут собрались все мои любимчики: Стив, Ральф и Райли. На лицах Стива и Ральфа играли легкие водевильные улыбочки, как у артистов, готовых выскочить из-за кулис и в тысячный раз исполнить свой коронный номер. А вот Райли был мрачнее тучи.
Когда охранник открыл дверь и впустил их в камеру, именно Райли начал разговор, сказав:
— Вот что, Фред, на этот раз ты перегнул палку. Не знаю, что там у тебя на уме насчет Карен, но…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты настраиваешь ее против меня. У нас с ней только что состоялся неприятный разговор, и тебе это даром не пройдет.
— Перестань, — сказал я. — Это не я плохо обращаюсь с Карен, а ты. Чем приходить сюда и грозить мне пальцем, лучше бы женился на девушке или оставил ее в покое.
— А вот это — не твоего ума дело, Фред. Не суй нос в мою личную жизнь.
Ральф откашлялся, прочищая горло, и сказал:
— Господа, если бы мы могли перейти к делу…
— А именно, к положенному мне по закону телефонному звонку, — ответил я.
— Нет, не совсем, — возразил Стив. — Это не наша обязанность, верно, Ральф?
— Верно, — согласился Ральф. — Это не наша епархия.
— Нас больше интересует убийство, — продолжал Стив.
— Ничего не скажу, — заявил я.
— Фред, ради бога, начинай нам помогать, — воззвал ко мне Райли. — Какая муха тебя укусила?
— Какая муха? Что ж, я скажу тебе, какая муха. Какая-то навозная муха продала меня ребятам Коппо. Нажужжала им, что я у Карен. А об этом знали только четыре человека, и трое из них сейчас здесь.
— Повторите-ка, друг мой, — попросил Стив.
— С вами, ребята, слишком опасно разговаривать, — ответил я.
— А со мной, Фред? — спросил Райли.
— Я не знаю, кто ты такой, — заявил я. — Поэтому и с тобой общаться не буду, пока не узнаю.
— Говори без экивоков, Фред.
Я твердо посмотрел ему в глаза.
— Я тебе не доверяю, Райли.
Прежде чем он успел ответить, открылась дверь камеры, и появился пожилой охранник.
— Который из вас арестант? — спросил он, хлопая глазами.
Меня так и подмывало указать на Стива, но я сказал:
— Это я.
— Пошли, — велел мне охранник.
— Эй, погодите, — встрял Райли.
— В чем дело, друг мой? — спросил охранника Ральф.
— Придется отпустить пташку на волю, — отвечал старик. — Тут поверенный со всей писаниной.
Я вышел из камеры и оглянулся. Багровый Райли смотрел мне вслед из-за решетки.
Поверенным с писаниной оказался Добрьяк. Похожий на волка еще больше, чем прежде, он с самодовольной ухмылочкой поджидал меня у конторки.
— Узнал только час назад, — вместо приветствия сказал Добрьяк. — И сразу взялся за дело.
— Благодарю вас.
— Надо было позвонить, я бы вытащил вас еще раньше.
— Меня не подпускали к телефону.
— Хо-хо! — его нос задергался, уловив запашок судебного иска. — При свидетелях? Граждане видели?
— Нет. Легавые сделали все по-тихому.
— Ну, что ж, обсудим это позднее, — Добрьяк схватил меня за локоть и потащил к выходу. — Сейчас поговорим о более важных вещах.
— Например, о братьях Коппо? — предположил я.
— О ком? — переспросил Добрьяк.
Попытка разыграть невинное изумление была так нелепа, что я едва не рассмеялся ему в лицо. Но вместо этого я сказал:
— А может, об Уолтере Косгроуве?
Добрьяк стиснул мой локоть и воскликнул:
— Где вы слышали это имя? Кто к вам приходил?
Мы стояли у парадной двери участка. Вошли несколько полицейских в мундирах; они протиснулись между нами, и я ступил на крыльцо. Добрьяк догнал меня только на тротуаре, где снова схватил за локоть и пылко зашептал мне в ухо:
— Держитесь от них подальше, Фред. Не слушайте людей Косгроува.
— Все как сговорились называть меня Фредом, — сказал я.
— Но это же ваше имя, черт возьми! Может, хватит? Нам надо обсудить серьезные дела.
— Нет, не надо, — ответил я и завопил: — На помощь! Полиция!
Поскольку мы стояли перед входом в полицейский участок, на помощь, естественно, никто не пришел. Когда легавый и впрямь нужен, его не докличешься.
— Помогите! — сердито гаркнул я. И настырно повторил: — Полиция!
