Они срываются с места, а я сижу и ем. Сегодня прохладный вечер, почти холодный, так что огонь будет в самый раз. Мне сообщают, что Сонайя проводит для новой постройки церемонию пуджа и что мы должны начинать без нее. Начинается мелкий моросящий дождь, что на самом деле очень приятно.
— Джед?
— Да? — отвечаю я с полным хлеба, риса и сыра ртом. Я поворачиваюсь и вижу Сару. Во время нашего последнего разговора мы договорились, что она попробует заглянуть за пределы общепринятых взглядов на достоинства ее духовных верований и практик и вернется ко мне, когда у нее возникнут какие-нибудь свежие идеи, которыми можно поделиться. Проходит несколько мгновений, но она молчит, так что я смотрю на нее снизу вверх и вижу, что ее душат слезы.
— О нет, золотко, что случилось? Ну же, давай, садись.
Я отнюдь не неуязвим перед слезами хорошеньких юных девушек. Она садится на траву рядом со мной, и я приобнимаю ее. Она устраивается поудобнее и дает волю сдерживаемым слезам.
— Я не могу сделать, что вы велели... Я пыталась... Я много думала об этом...
Я смеюсь и толкаю ее шутливо.
— И это все? Ты меня заставила волноваться, я думал, что-то не так. Ты знаешь, что это значит, когда застреваешь на чем-то вроде этого?
Заплаканная, она смотрит на меня, как ребенок.
— Что?
— Это значит, что следует прийти ко мне и спросить. Если люди не будут приходить ко мне и задавать вопросы, то я останусь без дела. Ты же не хочешь оставить меня без дела, да?
Она смеется.
— Что я говорил тебе? Я сказал: «
Не о чем беспокоиться, друг мой
». Разве я не говорил этого?
Она кивает.
— И вот ты приходишь вся обеспокоенная из-за глупого вопроса. Вот что мы сделаем... Ты собираешься сегодня побыть у костра и послушать старого мудрого болтуна?
— Да, — говорит она.
— Хорошо, просто расслабься, наслаждайся вечером и приходи поговорить со мной после, и мы посмотрим, что с тобой, хорошо?
— Хорошо.
— Молодец, теперь хватит хныкать. Если они застанут меня обнимающим такую хорошую юную девушку, как ты, то обвинят в непристойном поведении и мне придется стать бродячим аскетом. Знаешь, что это значит?
— Что?
— Остаться без дома. Жить в помойках, мыть подмышки в туалетах на заправках, сражаться с крысами за объедки.
— Это ужасно! Все, я ухожу!
— Приходи после, — напоминаю я ей.
Она встает и идет помогать с подготовкой. Я продолжаю есть свою еду под моросящим дождем, а тем временем готовится костровая яма — выкладывается камнями и наполняется дровами, а потом ее окружают садовыми стульями и импровизированными скамейками. Места для публики организованы неравномерно: одно, самое удобное, отдельно, а напротив все остальные. Я наблюдаю за этим в удивлении и изумлении, а на ум мне, как это часто бывает, приходит строка из «Грэйтфул Дэд»: «Что за долгий и странный этот путь». Как я здесь оказался? Как такая простая вещь, как жажда истины, превратилась вот в это?
И, что еще любопытнее, куда эта эволюция ведет? Сюда? К этому? К этому дому? К этим людям? Я наблюдаю, как они готовятся зажечь костер для нашего совместного вечера. Это оно? Все ради этого? Все сводится к этому моему наставничеству?
Я знаю, что ответ — нет. Близко, но не совсем. Картинка еще не закончена. Даже теперь больший паттерн моей жизни только начинает проступать.
Чтобы объяснить это, я должен сказать несколько слов о том, как работает мой ум, — как я смотрю и как продвигаюсь по жизни. Если говорить совсем просто — я не думаю. Я не делаю выбора и не принимаю решений. Я не взвешиваю возможности и и не выбираю одну из нескольких. Вместо этого я наблюдаю паттерны и двигаюсь вместе с ними. Я обострил чувство правильности и неправильности, которое направляет меня во всех этих вещах. Ни одно решение в моей жизни не принимается с помощью умозаключений. Я жду разворачивания. Я чувствую течения и плыву с ними.
Не нужно быть просветленным, чтобы действовать таким образом: нужно просто оставить в покое штурвал. Как только вы это сделаете, для вас откроется совершенно новый способ течения по жизни — способ, основанный на правильности и чувствительности к неправильности. Итак, когда я смотрю на свою собственную жизнь, свою собственную историю, я ищу паттерны, объединяющую тему, сумму частей, которой объясняется мое существование.
