Но там, за железным занавесом, студенты себе такой буржуазной роскоши позволить не могут.
Что собой представляют современные советские студенты, я сказать не берусь. Если верить органам печати, которым надлежит отражать настроения и взгляды молодого поколения, советские студенты — народ в высшей степени неинтересный, скучный.
Зато современные американские студенты очень сильно напоминают русских студентов середины прошлого столетия.
Русские студенты шестидесятых годов девятнадцатого века как две капли воды похожи на американских студентов шестидесятых годов нашего двадцатого века.
Поразительное сходство!
Русские студенты середины прошлого столетия носили бороды, длинные шевелюры, умывались очень редко. При всяком удобном и неудобном случае они обрушивались на правительство, понося его на все лады. Они пели народные и революционные песни под аккомпанемент гитары. Они носились с какими-то писателями, которых не понимали, и постоянно декламировали стихи поэтов, которые так и не вошли в русскую литературу.
Современные американские студенты носят бороды и длинные шевелюры, редко моются, при всяком удобном и неудобном случае обрушиваются на вашингтонское правительство, поют народные и революционные песни под аккомпанемент гитары, поклоняются писателям, которых не понимают, и декламируют стихи поэтов, которых никто не вспомнит через пять лет.
Должен признать, — и не без гордости — что в этом отношении мы, русские, опередили американцев на целое столетие!
Мне не надо ехать в Калифорнию, или во Флориду, или в Охайо, чтобы ознакомиться с нравами и обычаями американских студентов. Это была бы напрасная трата денег и времени. Все, что мне надо знать о нынешних американских студентах, я могу найти у себя дома, на своих книжных полках, в произведениях русских писателей прошлого века — Достоевского, Тургенева, других. Может быть, заодно я также могу заглянуть в томик Леонида Андреева и перечитать его пьесы из студенческой жизни, вроде «Дни нашей жизни» и «Гаудеамус». Правда, пьесы Андреева о студентах были написаны в этом столетии. Но в России очень часто можно отнести то, что происходит в одном столетии к предыдущему.
Пойдите на любое студенческое собрание в любом американском университете, и вы поразитесь, сколько там Раскольниковых и Базаровых.
Посмотрите на любую картину любого русского художника-передвижника, на которой изображена студенческая сходка, и вы поразитесь, как сильно эти длинноволосые и бородатые русские студенты напоминают нынешних американских студентов «хиппи».
Очень интересно то, что многие революционно настроенные американские студенты и студентки — дети весьма состоятельных родителей. Они порвали со своими семьями, отказались от удобств буржуазной жизни и ушли влачить нищенское существование в обществе таких же добровольных отщепенцев.
То же самое сто лет назад происходило и в России. Юноши и молодые девушки из богатых дворянских семейств отрешились от безмятежности барского существования и ушли либо в народ, либо в революцию.
В революцию молодые люди пошли только из идеализма. Если бы они остались в своей среде, они сделали бы себе блестящую карьеру.
Но русским студентам середины прошлого столетия их среда не нравилась. Не нравилось им и правительство. Они осуждали все, что правительство делало. Даже если правительство иногда принимало меры хорошие и нужные, они их все равно осуждали. Раз это исходило от царского правительстве, значит надо осуждать.
Современные американские студенты ведут себя точно так же. Они осуждают все, что правительство США делает. Даже, если Вашингтон принимает меры хорошие и нужные, революционные студенты их все равно осуждают. Раз мера принята ненавистным правительством, ее надо осуждать.
В старой России уходившие в революцию и народ молодые люди были «кающимися дворянами».
Юных американских мятежников, вероятно, следует причислить к разряду «кающихся капиталистов».
