Все, что от преподавателя требуется, это желание преподавать. Все остальное никакой существенной роли не играет. Дайте мне любого американца, и я его буду учить любому предмету.
— Но кое-что ты все-таки знаешь о методе Станиславского? — спросил я Бориса.
— Никакого понятия не имею, — ответил Шаповалов. — Стану я тратить время на изучение того, что меня нисколько не интересует. У меня нет никакого намерения стать актером — ни по методу Станиславского, ни по какому-либо другому методу.
Борис сказал, что он чуть было не прельстился мыслью стать самим Станиславским. Но он решил не делать этого. Играть роль Станиславского гораздо опаснее, чем преподавать его метод. Человеку, решившему стать Станиславским, надо постоянно быть начеку. Ему всегда надо отвечать на глупые вопросы, вроде:
— А как вы сюда приехали, мистер Станиславский?
Или:
— Где ваш партнер с трудно-произносимой двойной фамилией?
Также прельщало Бориса преподавание балетных танцев. В некоторых отношениях преподавание балетных танцев было выгоднее преподавания метода Станиславского.
Но тщательно взвесив обе возможности, Борис принял решение в пользу Станиславского. Учителю балета необходим пианист. Без пианиста нельзя никого учить балетному искусству. Одного пианиста недостаточно: его необходимо усадить за рояль. Кроме того, балет нельзя преподавать только мальчикам и девочкам. Его надо преподавать и их матерям, а это уж целая возня.
Прежде, чем стать преподавателем метода Станиславского, Борис короткое время проработал в качестве кельнера в одном из русских ресторанов. Это было, действительно, весьма выгодное занятие. Кельнеры носили рубахи с вышитыми на них индокитайскими узорами, что на посетителей производило потрясающее впечатление.
Из того, что посетители говорили Борису, он не понимал ни одного слова, и это им тоже очень нравилось. Чем труднее американцам было сговариваться с кельнером в русском ресторане, тем в больший восторг они приходили от него и от ресторана. К сожалению, русских кельнеров в короткий срок стало в несколько сот раз больше, чем ресторанов.
Борис решил избрать более прочное и долговечное занятие.
— Чтобы мне не надо было больше заботиться о завтрашнем дне, — сказал он и стал преподавателем метода Станиславского.
Теперь Борис Шаповалов известный театральный режиссер.
В последнее время студенты стали сильно шуметь в Соединенных Штатах. Да и не только в Соединенных Штатах; они шумят теперь во всех странах свободного мира.
Со страниц наших газет не сходят сообщения о студенческих митингах, маршах, демонстрациях.
Против чего только студенты не протестуют!
Против кого только они не демонстрируют!
Они демонстрируют против президента, против вице-президента, против министра обороны, против государственного секретаря и против всех других руководителей американского правительства. Каждый раз, когда кто-нибудь из этих лиц приглашается выступить в каком-либо университете, студенты устраивают демонстрацию и срывают выступление.
Студенты постоянно чем-то недовольны, постоянно что-то от кого-то требуют. Они недовольны администраторами и требуют для себя голоса в управлении университетами. Они недовольны Конгрессом и требуют, чтобы законодатели прислушивались к их советам. Они недовольны Белым Домом и требуют, чтобы президент преследовал только политику, одобренную ими, студентами.
По ту сторону железного занавеса студенты не шумят. Они ведут себя очень тихо и очень мирно. Им тоже хотелось бы устраивать демонстрации и заявлять протесты. Только слишком уж хорошо они там прибраны к рукам. Студенты Советского Союза молчат, не рыпаются, не орут во всю глотку: «Долой!» Они демонстрируют лишь тогда, когда их демонстрации нужны властям.
Нисколько не сомневаюсь в том, что советские студенты в глубине души завидуют студентам свободного мира.
Красным студентам тоже, ведь, хотелось бы размахнуться, показать себя, пройтись по городу, тормозя уличное движение, с крикливыми плакатами, вступить в драку с полицейскими, а потом завопить благим матом на весь мир: «Полицейские звери! Варвары! Кровопийцы!»
