Колдун внимательно оглядел гладкую поверхность горы, преградившей им путь. Он искал знак, едва проступавший из тумана подсознания, но с каждым сделанным шагом все более отчетливо проявлявшийся. Маг твердо знал, что ищет, или, точнее, был уверен, что узнает, увидев. Никогда прежде он не ходил этой дорогой, но в то же время все здесь казалось ему смутно знакомым.
В тот самый день, когда в роще на них напал дракон, Рейстлин записывал новое заклинание в своей книге, однако перо внезапно самовольно вывело на странице «Череп».
Колдун тогда удивленно уставился на слово. Он смотрел на перо и свою иссохшую руку. Рейстлин вырвал испорченную страницу и вновь попытался написать заклинание. И снова на странице появилось слово «Череп». Рейстлин недовольно и изумленно отбросил перо, напрягая память. Наконец ему удалось припомнить, где слышал он это название и в связи с чем.
Фистандантилус. В Черепе покоился прах этого волшебника.
Тогда по телу алого мага пробежали мурашки, его начало трясти словно в лихорадке. Он и не думал об этом ранее, однако Череп, вероятно, находился неподалеку от их лагеря. Что за чудеса мог он там найти! Старинные магические предметы, книги заклинаний, подобные недавно обретенной.
То была награда, и все же Рейстлина не оставляло скверное чувство, будто в это место его влечет некая могущественная и злая сила. Если так, молодой волшебник превозможет ее и подчинит себе… когда придет время, разумеется. Для этого он и решил взять с собой рыцаря.
Стурм Светлый Меч был несносным, самонадеянным занудой, не способным и куска в рот положить, не прочитав вперед молитвы. При всем при том в искусстве владения мечом равных ему Рейстлин не знал. Может, Череп и впрямь всего-навсего обыкновенная груда камней, как маг говорил на вчерашней встрече, однако сам он верил в это мало.
– Так, значит, Рейстлин отправился к Черепу, – пробурчал Флинт. – Что ж, скатертью дорожка. Только вот он поволок с собой на гибель двух хороших людей, Карамона и Стурма.
– Давай надеяться, что все обойдется, – отозвался через плечо Танис, проверяя содержимое дорожных мешков. – Ты готов?
– Как всегда, – хмыкнул гном в седую бороду. – Попомни мои слова, это пустая трата времени. Если и удастся отыскать врата, в чем я очень сомневаюсь, гномы все равно не откроют их нам. А если и откроют, то не впустят внутрь. Сердца обитателей Торбардина окаменели, как сама гора. Я иду только для того, чтобы потом сказать тебе: «Я же предупреждал».
– В мире все меняется, может, и сердца гномов сделались мягче, – предположил Танис.
Флинт выразительно засопел и удалился укладывать вещи, оставив Таниса утешать жутко расстроенного кендера. Даже обыкновенно победно вздернутый хвостик удрученно обвис на макушке.
– Пожалуйста, ну пожалуйста, позволь мне пойти с вами, – канючил Тассельхоф. Он сидел на стуле, поджав колени и упрямо глядя на Полуэльфа. – Ведь это же такой пустяк. В конце концов, я не пожалел для тебя своей лучшей карты.
– Если ты увяжешься за нами, – грозно пробасил Флинт из другого конца пещеры, – нам не откроют ворота еще лет триста. Гномы ни за что не впустят кендера в свое горное жилище.
– А я думаю, впустят, – уцепился за эту мысль Тас. – В конце концов, гномы и кендеры состоят в родстве.
– Дудки! – прорычал Флинт, который расценил это заявление как личное оскорбление.
– Так оно и есть, – не унимался Непоседа, – Вначале были карлики, потом появился Грэйгем. Гномы пытались его поймать, но они ж неуклюжие… Вот что-то и стряслось – только я позабыл, что именно, – и Реоркс превратил часть карликов в гномов, а другую в кендеров, так что мы как двоюродные братья.
Гном принялся неистово отплевываться.
– Почему бы тебе не подождать меня на свежем воздухе? – обратился к разбушевавшемуся гному Полуэльф.
Флинт бросил на несчастного «родственничка» страшный взгляд, поднял свой мешок и вышел, гордо вздернув бороду.
– Пожалуйста, Танис, – просил Тас, глядя на того самым жалобным взглядом, какой только можно вообразить. – Кто-то же должен вытаскивать тебя из всяких передряг.
– Ты гораздо больше нужен мне здесь, Тас, – чрезвычайно серьезно проговорил в ответ Полуэльф.
