Эдуард, впрочем, ничего этого не видел, приходя в себя после преодоления первого в его жизни Пути. Сознание к нему вернулось аккурат к моменту, когда таможенник Лукреции покидал баржу. Ливия ушла провожать чиновника до шлюза, и в пассажирском салоне, помимо юноши, осталась одна Елена.
– Привет, – улыбнулась ему девушка, заметив, что Эдуард открыл глаза. – Ты как?
Секунду он прислушивался к собственным ощущениям.
– Нормально, – сказал затем. – Вроде, нормально. Мы же прошли, да?
– Прошли, – еще шире улыбнулась она.
– Здорово, – выдохнул Эдуард. – Да, а ты сама-то как? – запоздало поинтересовался он.
– Отлично. Вообще без проблем. Ливия сказала, это потому, что я нарта по крови. А вот за тебя она немного беспокоилась.
– Беспокоилась? Ливия? За меня?!
– Ну, как беспокоилась – по салону в отчаянии не металась и рук в истерике не заламывала. Но сказала, что тебе было тяжело. Очень тяжело. Но ты справился.
– Это называется не беспокоилась, – хмыкнул Эдуард, несколько разочарованный, но при этом и не без доли самодовольства, – никакого сочувствия он от жрицы и не ожидал, так что мог похвалить себя за прозорливость. – Я, когда смотрю на майского жука, бьющегося о стекло, за него ни капельки не переживаю, хотя и вижу, как ему, бедному, тяжело.
– А я вот всегда переживаю, – заявила Елена. – Даже за майского жука.
Не зная, что на это ответить, он лишь пожал плечами.
В этот момент в салон вернулась Ливия.
– Старт через восемь минут, – сообщила она, даже не подумав поинтересоваться самочувствием Эдуарда. – Выход на Путь примерно через четыре часа.
– А мы разве не станем садиться на планете? – спросила Елена, торопливо – хотя спешить-то было особенно некуда – возвращаясь к своему креслу.
– Зачем? – удивилась жрица. – Если нас и без этого пропускают?
– Ну… – замялась девушка. – Интересно же посмотреть…
– Да на что там смотреть? Все Владычьи миры похожи один на другой. Да и насмотримся еще: у Клавдия не такая либеральная таможня, наверняка на ней застрянем, а что ждать от Клодия и уж тем более Романа, не знал и сам публикан Марк. А пока дают лететь свободно – надо пользоваться случаем.
Они еще что-то там обсуждали, но Эдуард не слушал. Роман, Клодий – когда еще все это будет!
А Путь – вот он, через каких-то четыре часа. Хоть и говорят, что тяжело бывает лишь в первый раз, – но мало ли что говорят? А если снова – в болото?! Он живо представил, как вязкая жижа вновь подкатывает к горлу, заливает рот, нос, глаза… Страшно почему-то не было. Должно было стать страшно – и он был к этому внутренне готов, – но вот не стало. В то, что Путь таит в себе угрозу, просто больше не верилось.
«Это все от пережитого шока, – подумал Эдуард. – Мозг просто устал бояться. Не свихнуться бы так совсем…»
С другой стороны, лучше так, чем позорно трясясь от страха. Да что уж там, намного лучше!
Эдуард не сдержал улыбку. Именно в этот момент он понял, что победил Путь.
* * *
– О, а вот и Эд! – воскликнул Виктор, едва Эдуард появился на пороге мансиона. – Эль, – обернулся он куда-то назад, – давай скорей, Эд прилетел!
– Я готова, – послышался с лестницы голос девушки. – Уже иду!
– Что так долго-то? – спросил всадник, вновь поворачиваясь к Эдуарду. – Мы уже заждались!
– Ну, знаешь… – проворчал он. – Я там, в отличие от некоторых, не пиво пил!
– Не много потерял! – ничуть не смутился Виктор. – У них тут, дружище, не пиво, а какая-то вонючая моча, не при Эль будь сказано, – он осторожно оглянулся через плечо, но девушки рядом все еще не было. – Надо бы подкинуть идею публиканам – возить сюда наше. Озолотятся!
– Ну вот и подкинь! – буркнул Эдуард. Он очень устал, и болтовня друга его раздражала.
Ливия как в воду глядела: в следующей после Лукреции звездной системе, лежащей на их маршруте – Республике Клавдия, – отделаться от таможенников малой кровью не удалось.
Согласно местным правилам, не менее четверти ввозимого любым торговцем товара обязательно должно было быть продано на территории Республики. К удивлению Эдуарда, Ливия оказалась к этому готова, и одна из барж, отделившись от основного каравана, сразу же пошла к планете на посадку. С ней отправились Маний, один из трех находящихся при караване агентов публикана Марка Квинтуса, и всадник по имени Примус. Распродав товар, им предстояло вернуться домой самостоятельно.
