Его язык, влажный и серый, мелькнул между пухлыми губами. Он был в вечернем костюме. Руки его, лежавшие на столе, сжались в кулаки.
– Где ваш брат? – спросил Джонс.
– Эдгар? Понятия не имею.
– Знаете, где он был сегодня днем?
– Нет.
– Лжете. Ваш брат был на складе в Блэкуолл-Бейсин. Он забирал вещи, украденные из «Надежных депозитов» на Чансери-лейн. Мы застали его врасплох и были готовы его арестовать, но он на наших глазах совершил убийство. Сейчас его разыскивает полиция. Мы знаем, что эту кражу организовали вы с братом, а также с человеком по имени Кларенс Деверо. Не надо это отрицать! Вы были с ним на днях в американском посольстве.
– А я отрицаю. Я и в прошлый раз вам это сказал. Никакого Кларенса Деверо я не знаю.
– Он также называет себя Кольман Де Врисс.
– Это имя мне тоже неизвестно.
– Может быть, ваш брат от нас и ускользнул, но вам это не удастся. Вы сейчас отправитесь с нами для допроса в Скотленд-Ярд и не будете отпущены, пока не скажете нам, где ваш брат.
– Никуда я не отправлюсь.
– Если не пойдете по своей воле, мне останется одно – взять вас под стражу.
– По какому обвинению?
– Препятствование правосудию и соучастие в убийстве.
– Бред.
– He думаю.
Повисла долгая тишина. Мортлейк сидел, пытаясь совладать с прерывистым дыханием, плечи поднимались и опускались, а остальная часть тела оставалась неподвижной. Я никогда не видел на человеческом лице столь жгучей ненависти, щеки его буквально побагровели, и я не на шутку встревожился: а вдруг у него где-то рядом, в ящике стола, оружие? В таком состоянии он запросто пустит его в ход, а там будь что будет.
Наконец он заговорил:
– Я американский гражданин, гость вашей страны. Ваши обвинения ложны и беспочвенны. Мне нужно позвонить в посольство.
– Позвоните из моего кабинета, – ответил Джонс.
– Вы не имеете права…
– Очень даже имею. Хватит разговоров! Вы идете с нами, или я зову полицейских.
Скорчив жуткую гримасу, Мортлейк поднялся. Рубашка выбилась из брюк, он нарочито медленно ее заправил.
– Вы даром тратите время, – буркнул он. – Мне нечего вам сказать. Брата я не видел. Про его дела ничего не знаю.
– Разберемся.
Мы втроем стояли друг против друга, каждый ожидал, что предпримет другой. Наконец Лиланд Мортлейк раздавил в пепельнице сигару и прошел к двери, протиснув свою тушу между нами. Хорошо, что за дверью стояли двое полицейских – с каждой минутой в «Бостонце» я все больше ощущал себя на вражеской территории. Проходя мимо бара, Мортлейк бросил бармену:
– Сообщи мистеру Уайту в посольство.
– Хорошо, сэр.
Генри Уайт был советником, его нам представил сам Роберт Линкольн. Скорее всего, Мортлейк блефует, пытаясь нагнать на нас страха. Так или иначе, Джонс пропустил эту реплику мимо ушей.
Мы прошли сквозь тихо негодовавшую толпу, получив несколько толчков локтями – люди будто не хотели дать нам уйти. Официант даже попытался выдернуть Мортлейка, но я пресек эту попытку, вклинившись между ними. Я с облегчением вздохнул, когда мы прошли через дверь и оказались на Требек-стрит. Нас уже ждали два тарантаса. Я заметил, что Джонс решил не позорить Мортлейка и обойтись без «Черной Марии» – знаменитого экипажа на службе у Скотленд-Ярда. У выхода лакей передал Мортлейку накидку и трость, но последнюю Джонс забрал себе.
– С вашего позволения, эту штуку я возьму на хранение. Мало ли что там внутри.
– Это трость, не более того. Но делайте, как считаете нужным. – В глазах Мортлейка блеснула ярость. – Вы за это заплатите, помяните мое слово.
Мы сошли на тротуар. Казалось, на улице еще больше стемнело, газовые фонари не выдерживали борьбы с вечерним небом и бесконечно моросящим дождиком. Дополнительную подсветку давала булыжная мостовая, маслянисто отражая краски вечера. Одна из лошадей фыркнула. Мортлейк споткнулся. Я был рядом и подхватил его, чтобы поддержать, – видимо, у него подкосились ноги. Но тут же понял: произошло нечто более серьезное. Лицо его вдруг побелело. Глаза выкатились из орбит, он пытался схватить ртом воздух, при этом ворочал челюстями, будто пытался что-то сказать, но голос ему не повиновался. Он был охвачен ужасом… перепуган до смерти, мелькнуло у меня в голове.
