Ему пришлось взять годичный отпуск, и все силы я положила на то, чтобы его выходить. Поначалу я просто хотела, чтобы он выздоровел, но шли месяцы, он заметно окреп, и я уже надеялась, что карьеру полицейского он сменит на что-то другое. Его брат Питер – инспектор полиции. Отец дослужился до старшего полицейского инспектора. Я знала: тут важна семейная традиция. Но все-таки надеялась: у человека маленький ребенок, жена, которая каждый день дрожит от страха за него, былую силу ему не восстановить, а раз так, он примет решение поменять образ жизни, открыть новую страницу.
Увы, я заблуждалась. Свой год передышки муж посвятил тому, чтобы развить навыки детектива. Дважды судьба свела его с Шерлоком Холмсом. Дважды он потерпел поражение. Он был полон желания не ударить в грязь лицом при третьей встрече – если такая состоится. Инспектор Этелни Джонс должен стать ровней самому знаменитому детективу-консультанту в мире, и, чтобы достичь этой цели, он окунулся в работу с такой энергией и страстью, что положил на обе лопатки поразившую его болезнь. Здесь вы видите массу тому подтверждений, но поверьте: это лишь малая часть свидетельств. Он прочитал абсолютно все, что написал мистер Холмс. Он досконально изучил его методы, повторил многие его эксперименты. Он побеседовал со всеми инспекторами, когда-либо работавшими с Холмсом. Короче говоря, Шерлок Холмс стал смыслом его жизни.
Со всем, что она сказала, я не мог не согласиться. С первой минуты нашего знакомства я понял, что Этелни Джонс проявляет недюжинный интерес к великому сыщику. Но я не оценил степени, до какой Шерлок Холмс проник в душу и сердце инспектора.
– Несколько месяцев назад муж вернулся на работу, – заключила Элспет Джонс. – Он считает, что полностью исцелился и худшее позади, но гораздо больше его душу греет вера в то, что в методах Холмса он разобрался целиком и полностью и теперь ни в чем ему не уступает. – Повисла тяжелая пауза, потом, чуть запнувшись, она продолжила: – Я эту его веру не разделяю. Пусть простит меня за эти слова Господь. Я люблю мужа, я им восхищаюсь. Но больше всего – если он еще ослеплен этой жестокой верой – я по-женски за него боюсь.
– Вы ошибаетесь… – начал я.
– Сюсюкать со мной не надо. Просто оглянитесь по сторонам. Вот же они, доказательства. Одному богу известно, куда это наваждение может его завести.
– Чего вы хотите от меня?
– Чтобы вы его защитили. Я не знаю, с какими людьми он сейчас ведет бой, но я жутко за него боюсь. Ведь эти типы не остановятся ни перед чем. А ему коварства как раз и не хватает. Ничего, что я с вами об этом говорю? Не представляю, как я буду жить без него, а тут эти кошмарные убийства, сегодняшнее покушение…
Она замолчала. В доме повисла тишина.
– Миссис Джонс, – заговорил я, – даю вам слово: я сделаю все возможное для того, чтобы нам обоим ничего не угрожало. Да, нам противостоит расчетливый враг, но ваших опасений я не разделяю. Я не раз мог убедиться, сколь силен интеллект вашего мужа. Я старше его по возрасту, но вынужден признать, что в этом деле являюсь его младшим партнером. Даю вам самое искреннее обещание беречь его. Я всегда буду рядом. А если мы окажемся в опасности, я сделаю все, чтобы его защитить.
– Вы очень добры, мистер Чейз. Я услышала то, что хотела услышать.
– Он вот-вот вернется, – заметил я. – Идемте вниз.
Она взяла меня под руку, и мы спустились по лестнице. Вскоре Джонс вернулся и застал нас за светской беседой: мы сидели у камина и обсуждали пять районов Нью-Йорка. Его эта картина вполне устроила, а я ничего ему не сказал.
Но когда я шел к станции, меня одолевали самые тревожные мысли. Ночь была черна, над тротуарами стлался туман. Где-то далеко во тьме выла собака, словно напоминая: есть в жизни вещи, о которых мне ничего не хочется знать.
